Жанр: драма, экшен

Театрализованная версия реально происходивших событий

 

Первое и, пожалуй, единственное драматическое произведение, честно и объективно повествующее о большевистском терроре на Тамбовщине. Главные действующие лица - братья Александр и Дмитрий Антоновы, непосредственные руководители знаменитого крестьянского восстания, жестокость подавления которого изумляет даже сейчас, спустя 100 лет. Однако и тогда было место храбрости и геройству, без чего мир не может устоять и в сегодняшние во многом решающие дни.

 

 

ЛИЦА:

Александр Антонов, руководитель Тамбовского восстания, 32 года;

Дмитрий, его брат, 26 лет;

Наталья Катасонова, жительница села Нижний Шибряй, вдова, 35 лет;

Софья Соловьёва, её квартирантка, учительница, 20 лет;

Дарья Гритчина, соседка Натальи, 30 лет;

Ефим Ластовкин, бывший ухажёр Натальи, отвергнутый ею, 40 лет;

Фирсов, давний знакомый Антонова, бывший эсер, завербованный ГПУ;

Михаил Покалюхин, чекист, сотрудник ГПУ, руководитель операции по захвату и ликвидации братьев Антоновых;

Яков Санфиров - бывший командир Особого полка при Главоперштабе армии Антонова (его личная гвардия), ныне бандагент;

Михаил Ярцев, бывший рядовой антоновец, ныне бандагент;

Мёртвый, Тузик - секретные агенты ГПУ.

 

Действие происходит в июне 1922 года.

 

 

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Окраина села Нижний Шибряй. Вечер. Садится солнце. За деревьями прячутся двое - Александр и Дмитрий Антоновы.  Первый одет в кожанку, на втором плащ. Александра донимает малярия. От слабости он держится руками за дерево.

Александр. Проклятая малярия!

Дмитрий. Потерпи, братка. Скоро будем на месте.

Александр. Пустит ли Наталья? Три года не давал о себе знать.

Дмитрий. Эдакая может не пустить. Но не тебя, Антонова.

Александр. Скоро и моя жизнь закатится. Вот так, как солнце.

Дмитрий. Ещё поживём, братка. Тебе через месяц стукнет всего-навсего тридцать три. Возраст Христа!

Александр. А жизнь уже позади.

Дмитрий. Давай уйдём за кордон? Там наших много.

Александр. Эсеров? Белогвардейцев?

Дмитрий. Хотя бы их.

Александр. Они своё слово сказали. Я тоже. (Помолчав) Эх, Дмитрий! Надо было не так. Надо было поднять всю Россию, взять Москву и истребить большевистскую гидру со всеми её головами.

Дмитрий. Обставили они нас. Перехитрили.

Александр. Теперь мы вне закона, а они хозяева на нашей тамбовской земле.

Дмитрий. Не только на тамбовской.

Александр. Тс-с, кто-то идёт!

 

Братья прячутся, достав на всякий случай оружие - браунинг и наган.

Со стороны села появляется Дарья Гритчина. Проходит мимо. Насобирав хвороста, возвращается к себе на двор.

 

Александр (о Дарье):

- Похоже, Натальина соседка. Что-то я не узнал её. (Через паузу) А вот и сама Наталья. На крыльце, видишь?

Дмитрий. Статная женщина!

Александр. Не то слово!

Дмитрий. Понятен твой интерес к ней.

Александр. Хотя бы увижусь, прощусь.

Дмитрий. Помирать собрался?

Александр. Смертен человек. Я тоже. (Помолчав) Прячемся как волки. Людей боимся.

Дмитрий. Затравили, загнали нас.

Александр. Ничего, ещё покажем им зубы.

Дмитрий. Когда бы не твоя малярия!..

Александр. Наталья достанет хинин.

Дмитрий. Смотри-ка, у неё гости.

Александр. Гости? Кто?

Дмитрий. Какая-то девушка. Вон. Смотри.                   

 

Крыльцо дома Натальи. На крыльце двое - сама Наталья и её квартирантка Софья. У Софьи в руке свёрток.

Наталья. Что же ты на ночь глядя?

Софья. Так Уварово рядом.                                       

Наталья. Две версты, но всё равно путь.

Софья. Я обернусь мигом.

Наталья. Ну что ж, ступай. А то у тётки и заночуй.

Софья. Она со мной не уживается.

Наталья. Понятно: барыня.

Софья. Пока не принесу, не уснёт. (Перекладывает свёрток в другую руку.)

Наталья. Куда деваться! Неси.

 

Со своей стороны двора к изгороди подходит Дарья.

 

Дарья (Наталье). Куда спроваживаешь квартирантку?

Наталья. На свидание с добрым молодцем.

Дарья. А то если гонишь, пусть поживёт у меня. (Софья уходит.)

Наталья. Что ж я гнать её буду? Учительница. Грамоте меня учит.

Дарья. К тому же мзда за постой?

Наталья. Грамотой и беру.

Дарья. А не маловато?

Наталья. У всех свой зуб. Каждый по себе меряет. Пойду. Утром рано вставать.

Дарья. Наше дело такое, крестьянское: с темнотой лечь, со светом встать.

Наталья. Покойной ночи, соседушка!

Дарья. Тебе тоже приятственных снов!

 

Снова окраина села. Сумерки сгустились.

Дмитрий (о Софье). Кто это была?

Александр. Узнаем у Натальи.

Дмитрий. Что за девица-краса?

Александр. Жениться бы тебе, Дмитрий. Обзавестись домом, детьми. Жить испоконным тамбовским трудом - хлебопашеством.

Дмитрий. Теперь уж вряд ли. Второй раз не смять большевиков. Укрепились они не на шутку.

Александр. Дай срок. Ещё тряхнём их за шиворот.

Дмитрий. Хотелось бы верить. А то и осуществить.

Александр. Чёртова малярия!

Дмитрий. Снова знобит?

Александр. Жар.

 

Дмитрий помогает Александру расстегнуть тужурку. Тот не особо даётся:

- Не стесняй ты меня, Дмитрий. Я сам. (Расстёгивает пуговицы.) Вроде как полегчало.

 

Робко подаёт голос соловей. Начинает петь смелее и выдаёт целую длинную трель.

 

Дмитрий. Ночной певун. Будто не было войны, революции, восстания. Будто вернулось далёкое наше детство. Сейчас забежим в избу, там маменька встретит пирогом или свежеиспечённым хлебом: «Садитесь, детки, за стол. Набегались, поди, проголодались?»

Александр. Хорошая у нас была мамка.

Дмитрий. Даже не узнала, какую тут круговерть подняли её сыновья.

Александр. Может, оно и к лучшему.

Дмитрий. Может.

 

Снова подаёт голос соловей.

 

Дмитрий. А помнишь, братка, ты учил меня насвистывать соловьём?

Александр. И крякать уткой. И ухать филином. Разве не пригодилось?

Дмитрий. Без условного знака в нашем деле никак!

Александр. Как быстро пронеслась жизнь!

Дмитрий. Где теперь наши сёстры Анна, Валентина?

Александр. В Бутырке? На Соловках?               

Дмитрий. Где твоя жена Софья?

Александр. А вот о ней не вспоминай.

Дмитрий. Почему?

Александр. Выманивала меня запиской. Чекистам на съедение.

Дмитрий. К сёстрам тебя тоже выманивали.

Александр. Но не их рукой. Не их почерком.

Дмитрий. Разные каверзы придумывает ЧК. Чего ещё от них ожидать?

Александр. Всё равно не должна была Софья. Не прощаю ей.

Дмитрий. А я о другом, братка, жалею.

Александр. О чём?

Дмитрий. Что не срезал тогда Тухачевского из карабина. В прицеле был.

Александр. Теперь сожалею и я. Но не ушли бы мы с тобой от погони. При нём был целый дивизион. А нас всего двое.

Дмитрий. Зато не топтал бы он теперь русскую землю. Кто ему отомстит?

Александр. Может, ещё схлестнёмся.

Дмитрий. Где? Когда?

Александр. Мы с ним в прямой и открытый бой, а он в нас из броневиков, в спину.  А его артиллерия! Авиация! Химические газы!

Дмитрий. Это уже когда мы ушли в леса, на болота.

Александр. Однако мы всё равно выстояли против 60 тысяч штыков своими 20 тысячами.

Дмитрий. Если бы не его подлые методы... и не отмена продразверстки...

Александр. Аукнется ему. Подожди.

Дмитрий. Как? Когда?

Александр. Я отлежусь и достану его.

Дмитрий. Он давно в Москве, как в крепости. За её белокаменными стенами. Первым удрал с Тамбовщины. Сразу, как только они взяли верх.

Александр. Какой ценой?! Извели тамбовского мужика. Храбрецов истребили. Остальных запугали. Не поднимет больше головы русский народ. Остались одни мироеды и курвы.

Дмитрий. У многих ещё заложники в лагерях, не забывай.

Александр. Уж да, умеют чекисты выкручивать руки и жалить в сердце.

Дмитрий. Тут они мастера.

 

Александр. Кажется, стемнело. Можно идти.

Дмитрий. Сейчас. Вот только портянку перемотаю.

Александр. Стукнем условным стуком Наталье в окно.

Дмитрий. У вас с ней условный стук?

Александр. А как же! Есть ещё и условный знак.

Дмитрий. Знак? Какой?

Александр. Если в доме засада, Наталья занавесит оконце в сенцах.

Дмитрий. В сенях не занавешено.

Александр. Значит, всё чисто. Ты же был здесь со мной однажды. Разве не помнишь?

Дмитрий. Мало что можно запомнить с одного раза. Дом вот помню.

Александр. А мне всё-всё знакомо. И дом, и лес, и речка.  Словно и не минуло трёх с лишним лет. Словно ещё 1918-й. Я только-только поквитался с моими обидчиками по Кирсановской милиции, что поставили меня клеветой вне закона, и иду летней ночью в Нижний Шибряй к Наталье переждать день-два, пока уляжется шумиха.

Дмитрий (о Наталье). Здорово она тогда тебе помогла!

Александр. Не то слово!.. Примечай пути для отхода, на случай засады.

Дмитрий. Ты же сказал: чисто.

Александр. Это сейчас чисто. Вдруг кто разнюхает след?

Дмитрий. Мы же сняли двоих с хвоста.

Александр. А ну как насядут другие?

Дмитрий. Я понял, брат.

Александр. Здесь на прорыв пойдём. Лесок нас прикроет, а там и до речки близко. Уйдём. Затаимся.

Дмитрий. Я запомнил путь, брат.

 

Изба Натальи. В горнице она одна. Легла на ночь, но ещё не спит.

Раздаётся условный стук в окно.

Наталья. Боже святый!

 

Стук повторяется.

 

Наталья. Так стучать может только он. (Соскакивает с кровати, устремляется к окну, открывает, щелкнув щеколдой.)

Александр. Хозяйка, не пустишь ли путников на ночлег? Не дошли до Уварово. С ног сбились.

Наталья. Ноги - они всегда так: подводят в ненужную минуту.

Александр. Стало быть, пустишь? Двое нас. Степан и Матвей.

Наталья. Что с вами делать? Заходите. Ночуйте. В сенях у меня свободно.

(Ни она, ни братья не замечают, что за ними наблюдает из своего окна Натальина соседка Дарья.)

 

Сени. Входит Александр, за ним Дмитрий.

Александр. Молодец, Наталья: и пароль помнишь, и отзыв.

Наталья. Кто учил! Здравствуй, любезный друг!

Александр. Что ли, не обнимешь, не поцелуешь?

Наталья. Об этом мы потом погуторим. Кто с тобой?

Александр. Дмитрий. Брат.

Наталья. Брат? Не узнала.

Александр. Где ж узнать! Ты его единственный раз видела.

Наталья. Возмужал! А худой!

Александр. Две недели к тебе пробираемся.

Наталья. Что же так долго? Издалека?

Александр. Малярия у меня. Слаб ходок.

Наталья. По лесам, поди, по болотам?

Александр. А то как же, если охота на нас?!

Наталья. Уж охотятся, мама светы! В сельсовете, сама видала, твой точный портрет. И на двери тоже. Обещают за тебя преогромную сумму.

Александр. Вот они поймают меня! (Показывает кукиш.)

Наталья. Ты орёл, знамо дело, но и они не поползни.

Александр. Поглядим, чья возьмёт... Поесть бы нам чего человеческого! Вторую неделю без людской пищи.

Наталья. Как же вы выживали?

Александр. Лесными дарами.

Наталья. Зверем? Птицей?

Александр. Случалась и дичь. Но чаще было: палить нельзя. Услышат - сядут на след.

Наталья. Эх, бедолаги! Идёмте к столу. Покормлю пищей людей.

 

Тамбов. ГубЧК. Ночь. Кабинет Покалюхина.

Покалюхин. Ну и что вы обеспокоили меня среди ночи, Мёртвый и Тузик?

Мёртвый. Ушли они.

Покалюхин. Как ушли?!

Тузик. На границе Кирсановского уезда и Борисоглебского.

Покалюхин. Я спрашиваю не где, а как?

Мёртвый. Мы шли за ними по пятам. И Антонов, кажется, почувствовал...

Покалюхин. «Кажется». Это лексика барышень-телефонисток. Вы тайные агенты ГПУ. Вам дано ответственное задание выследить бандита Антонова.

Тузик. Он не бандит.

Покалюхин. Что ты сказал, Тузик?!

Мёртвый. Он имел в виду...

Тузик. Я сам скажу. Он выдающийся мастер конспирации, редкостный стрелок, непревзойденный боец. Французский бокс - фи по сравнению с его штучками.

Покалюхин. Откуда вы почерпнули столь лестную, для него, информацию? Что молчишь, Мёртвый?

Мёртвый. Тузик расскажет лучше.

Тузик. А что тут рассказывать? Я покажу. Вот он продырявил мой картуз, когда я высунулся из-за дерева.

Покалюхин. Что же он вас не убил?                                                        

Тузик. И об этом расскажем.

Мёртвый. А лучше покажем. Давай, Тузик.

Тузик. Видите этот синяк?

Покалюхин. Вижу. И что он значит?

Тузик. То и значит: его простой удар против нашего французского бокса.

Покалюхин. Стало быть, вы все-таки выследили его и догнали?

Мёртвый. Лучше бы мы не делали этого.

Покалюхин. Это как понимать? Что ты сейчас сказал, Мёртвый, Тузик?

Мёртвый. То и говорю, что он хорошенько отделал нас. Тузика и меня.

Тузик. Ага, мне досталось больше. Тебе он дал только пинка.

Мёртвый. Уважение к возрасту. Я в летах. Ещё царю-батюшке служивал.

Покалюхин. Про царя после расскажешь. Он был один?

Мёртвый. Нет, их двое. Второй - по приметам брат Антонова - Дмитрий.

Тузик. Дмитрий тоже заехал мне в скулу.

Покалюхин. Тебе мало? Сейчас я добавлю.

Тузик. Что вы, господин начальник чрезвычайного розыска! Куда мне больше!

Покалюхин. Почему он вас не убил? Отвечайте.

Мёртвый. Потому и не убил, что мы здесь.

Покалюхин. Издеваетесь?

Тузик. Ничуть не бывало, господин начальник!

Покалюхин. Хватит называть меня начальником.

Тузик. А разве не вы начальник угрозыска? 

Покалюхин. Я оперативный уполномоченный, чекист. А не шпик как вы. На царскую охранку не работал, в отличие от Мёртвого.

Мёртвый. О, то было отменное время!

Покалюхин. Я сейчас врежу вам, не смотря на уважение к почтенному возрасту.

Мёртвый. Увольте, начугрозызска, от подобных любезностей.

Покалюхин. Вы будете отвечать по существу или нет?

Тузик. Мёртвый, давай я?

Покалюхин. Говори, Тузик.

Тузик.  Он отпустил нас с тем, чтоб мы пришли к вам...

Покалюхин. Он вас отпустил? Значит, взял в плен?

Тузик. Не совсем в плен. Но...

Мёртвый. Но очень похоже.

Тузик.  Он отобрал у нас оружие. И хорошенько поколотил.

Покалюхин. Как отобрал оружие?! Я отдам вас под суд, пойдёте под трибунал!

Тузик. Оружие при нас, господин начальник.

Покалюхин. Не называй меня начальником.

Тузик. Слушаюсь.

Покалюхин. Покажи оружие.

Тузик. Вот.                                                          

Мёртвый. И у меня.

Покалюхин. Ничего не понимаю.

Мёртвый. Всё тут понятно: патронов нет. (Показывает, крутя барабан револьвера.)

Тузик. И у меня пусто. (Нажимает на курок. Слышны щелчки, но выстрелов не происходит.)

Мёртвый. Мы, зная законы ЧК, попросили оставить нам оружие, и Антонов пошёл нам навстречу.

Покалюхин. Дворянское благородство? Он, насколько я знаю, мещанин.

Мёртвый. Некоторым сословные ограничения, выходит, идут, наоборот, на пользу.

Покалюхин. Я вижу, это не про вас, господин Мёртвый.

Мёртвый. Господином я был давно и больше не претендую. Мои обедневшие родители не смогли дать мне надлежащего образования, поэтому я оказался в охранке и вот теперь здесь.

Покалюхин. Тузик, тебе тоже не хватило образования или твоё рабоче-крестьянское происхождение и не предполагало его?

Тузик. Обижаете, товарищ Покалюхин.

Покалюхин. Фамилий не называть. Забыли служебную инструкцию?

Тузик. Виноват, товарищ... господин...

Покалюхин. Тамбовский волк тебе товарищ.

Мёртвый.  Вот и Антонов так ему сказал, когда отпускал нас.

Покалюхин. Вот я и спрашиваю: зачем вас отпустил Антонов?

Мёртвый. Затем, чтобы мы пришли к вам в ЧК и рассказали обо всём сами.

Тузик. Мы и пришли и вот рассказали.

Покалюхин. Похвально. Всё?

Тузик. Всё.

Покалюхин. Он не сказал, зачем ему это?

Мёртвый. Не сказал. А разве и так не понятно?

Покалюхин. Нисколько.

Мёртвый. Антонов держит марку. Человек слова, он заставляет вас волноваться.

Покалюхин. Он тоже у меня поволнуется. Скоро.

Мёртвый. Снова напали на след осведомители?

Покалюхин. Нападут. Но на этот раз мы обойдёмся без вас.

Мёртвый. Что делать нам в таком случае?

Тузик. Мы временно можем уйти в отпуск.

Покалюхин. Вы провалили операцию. Вы не только упустили Антонова, вы опозорили наш отдел. Опозорили ЧК, ГПУ.

Тузик. Мы не позорили. Мы всего лишь попались на уловку.

Покалюхин. Какую ещё уловку?

Тузик. Они с братом окружили нас и заставили сдаться.

Покалюхин. Хороши агенты. Позор!

Мёртвый. Охотно посмотрю на вас на нашем месте.

Покалюхин. Случай представится - посмотришь.

Мёртвый. Они поливали с двух рук из четырёх револьверов. Пули сыпались как из пулемёта.

Покалюхин. Видно, патронов много.

Тузик. И каждая пуля попадала в цель, врезаясь в дерево в каком-нибудь вершке от наших бедных голов.

Покалюхин. Пустых, я бы уточнил, голов. В ваших головах гуляет ветер.

Тузик.  Страшно, товарищ... Покалёхин.

Покалюхин. Покалюхин!

Тузик.  Виноват, товарищ Покалюхин!

Покалюхин. Упустили! Самого Антонова! Которого мы искали целый год. И вот наконец удача. А эти олухи...

Мёртвый.  Это мы нашли. Это наша заслуга.

Покалюхин. Лучше бы вы его не находили.

Мёртвый. Хорошо. Примем к сведению.

Покалюхин. Что?! Чтобы завтра же снова сели на след!

Мёртвый. Дайте хотя бы день отдыха?

Тузик. А лучше два.

Покалюхин. Один! И ни днём больше. И чтобы никуда не отлучались. Можете понадобиться в любую минуту.

Мёртвый. Видишь, какие мы нужные, Тузик?

Тузик. Вижу, Мёртвый. (Идут к выходу.)

Покалюхин. Послал царь помощников.

Мёртвый. Одного царь, одного революция.

Покалюхин. Поговори мне ещё!

Мёртвый. След, Тузик, след!

Тузик. Издеваешься, Мёртвый?

Мёртвый. Шучу я, Тузик.

 

Ночь. Горница Натальи. За столом она и братья Антоновы.

Александр. Накормила, Наталья, спасибо. Вспомнили, какая она бывает - еда человеческая.

Наталья. Разве это еда? Пустяки!

Дмитрий. Кто-то идёт!

 

Братья вскакивают, выхватив оружие, вглядываются, таясь, через окно в темноту. Наталья тоже смотрит.

 

Наталья. Убирайте револьверы. Это Софья, квартирантка моя.

Александр. У тебя квартирантка?

Наталья. Да. А что тут такого?

Александр. Ничего. Просто...

Наталья. Не бойтесь, она из своих.

Александр. Мы не боимся.

Наталья. Тётка у неё из господ. Софья в общем тоже.

Александр. Из эсеров, значит?

Наталья. Вроде того. Я сейчас. Встречу её.

 

Уходит. Через минуту возвращается с Софьей.

 

Наталья. Вот они, Софья: Степан и Матвей.

Софья. Ты же сказала...

Наталья. Это на случай чего. Я же тебе объяснила.

Софья. Я не поняла. Извини.

Наталья. Случись такая нужда, будем хором с тобой говорить: прохожие люди. Попросились на ночлег. Зовут Степан и Матвей.

Софья. Я поняла. Так и скажу. Но лучше бы не пришлось. Врать трудно.

Александр. Не придётся.

Наталья. Бережёного Бог бережёт. А теперь знакомься: Дмитрий, брат Антонова.

Софья. Очень приятно. Софья! А вот это, надо понимать, сам Антонов?

Наталья. Именно. Александр Степанович.

Софья. Тот самый? Руководитель восстания?

Александр. Он.

Софья (Александру). Можно я вас поцелую?

Александр. Отчего же нельзя?

Наталья. Но в случае чего...

Софья. ...Я поняла: Степан и Матвей. (Александру) Это вы после Октябрьской революции были у нас в Кирсанове начальником милиции?

Наталья. Он, он и ещё раз он.

Софья. Значит, это вы помогли моей тётке вернуть экспроприированное сельским пролетариатом её имущество?

Александр. Возможно. А кто твоя тётка?

Софья. Мария Олив. Помещица. У неё имение в Нижних Песках.

Александр. Помню эту смешную фамилию с греческими корнями.

Наталья. За ним много подобных случаев. Вооруженный до зубов чехословацкий корпус на станции в Кирсанове он разоружил. Что сделать было практически невозможно. Потом это оружие, три обоза, пригодилось во время восстания.

Александр. Я был не один. Со мной были мои ребята-милиционеры. Три человека.

Наталья. За чехословаков его именным оружием наградили.

Александр. Вот он, тот маузер. (Показывает.)

Наталья. Банду Кольки Бербёшкина тоже Антонов уничтожил.

Александр.  Это уже когда у меня была дружина из пятьдесяти человек. Разбойничал он, а мне коммунары приписывали его деяния. Пришлось положить этому конец, поскольку подобру-поздорову прекратить разбои Бербёшкин не захотел.

Софья. Вы грабителей победили?

Наталья. Грабителей и убийц. И записку отправил чекистам: трупы там-то и там-то; приезжайте, забирайте и не путайте меня больше с Бербёшкиным.

Александр.  Не совсем так, но близко. (Улыбается с иронией.)

Софья. Вы герой. Атаман.

Наталья. Командующий партизанской армией Тамбовского края.

Софья. Жалко, победили не вы.

Александр. А что было бы?

Софья. Порядок. Справедливость. Вернули бы царя, государственную думу.

Александр. Э, нет! От говорунов один вред. Царская власть себя тоже изжила.

Софья. Кого же вы поставили бы во главе?

Наталья. Себя.

Александр. Народ. Я бы поставил народ.

Софья. А сейчас правит кто? Разве не он?

Александр. Большевики не народ. Нужно равенство, справедливость.

Софья. Невозможно такое: всегда будет один притеснять другого.

Александр. А власть для того и требуется, чтобы подобного не было.

Наталья. Утопию говоришь.

Софья. А что скажете про эсеров? Эсеры были лучше?

Александр. Слабаки. Пустословы. Признали восстание преждевременным и отказались его поддерживать. Потом сами же погорели на этом: большевики перехватили их списки и всех переловили по одному.

 

Дмитрий поглядывает на Софью как-то не так, с мужским интересом, что ли. Наталья замечает взгляд.

 

Наталья (Александру). Дай-ка ухо. Два слова скажу.

Софья. Тётя Наташа, нельзя шептаться при посторонних.

Наталья. Вы свои, тутошные.

 

Александр подставляет ухо. Наталья шепчет:

- Софья ещё девица. Скажи Дмитрию, чтоб не обидел её.

 

Александр.  Хорошо, передам.

Наталья. Идём-ка в сенцы. Объясню лучше.

 

Александр и Наталья уходят.

Дмитрий и Софья остаются.

 

Софья. Какой у вас брат!

Дмитрий. Вы тоже... красавица.

Софья. Говорите мне ты. Я младше вас.

Дмитрий. Да как-то я не приучен. Красивая девушка всегда речи стесняет.

Софья. Так уж и красивая?

Дмитрий. Очень.

Софья. Мне часто говорят, да я не верю.

Дмитрий. Напрасно. А кто вам говорит?

Софья. Ученики. Я же учительница.

Дмитрий. Ученики? А! Они детишки ещё.

Софья. Ну почему? У меня и старики грамоте учатся. Наталью я также учу.

Дмитрий. Ну если взрослые, тогда это заслуживает внимания.

Софья. Так я о них и говорю.

Дмитрий. Что-то мы вокруг да около. Расскажи мне о себе.

Софья. А что, собственно, рассказывать? Выросла у тётки в Нижних Песках. Она деспотичная очень. Ну я и сбежала от неё сюда, как стала учительницей.

Дмитрий. А ученики у вас здесь или в Уварово?

Софья. И в Уварово, и здесь, в Нижнем Шибряе. А вы откуда знаете про Уварово? Я же не говорила. А, тётя Наташа сказала?

Дмитрий. Она. Пока тебя, вас не было.

Софья. Говорите же мне уже ты.                                            

Дмитрий. Пока тебя не было.

Софья. Вы с братом сильно похожи.

Дмитрий. Да-а?

Софья. Вы тоже метко стреляете?

Дмитрий. Не жалуюсь.

Софья. И можете побить хулигана?

Дмитрий. И хулигана, а также разбойника.

Софья. Вас брат учил?

Дмитрий. В основном он.

Софья. А его кто?

Дмитрий. Были у него учителя свои.

Софья. Эсеры?

Дмитрий. И они тоже.

Софья (шепчет). Я состояла в эсеровской партии. Вернее, помогала эсерам. А ещё вернее тёте. Была её связной. Ещё девочкой.

Дмитрий. Теперь тётя, должно быть, отошла от дел? Эсеры разгромлены.

Софья. К сожалению. Нет даже подполья. Но она надеется.

Дмитрий. Мы тоже надеемся. Но не на них.

Софья. А на кого же, если не секрет?

Дмитрий. На себя.

Софья. Вы сильные. Вы способны. Зачем вы целуете мне руку?

Дмитрий. У вас красивая и нежная рука.

Софья. Вы снова говорите мне вы.

Дмитрий. Разум изменяет мне рядом с этой красотой.

Софья. Со мною тоже что-то происходит. Мне хочется слушать и слушать вас, ваши милые слова. Видеть вас. Смотреть на вас. Говорить с вами. Говорите же ещё. Не молчите.

Дмитрий. Боже, как мало надо для счастья! Всего лишь нежная девичья рука, и хочется умереть и воскреснуть. В один миг. Чтобы снова обмирать от счастья и снова...

Софья. Я чувствую нечто такое же. Поцелуйте меня. Нет, не в руку. А в щёку. (Дмитрий целует.) Я хочу, чтоб ты поцеловал меня в губы.

Дмитрий. Я целую. Вот.

Софья. А теперь тебя я.

Дмитрий. Ты совсем не умеешь целоваться.

Софья. Правда?

Дмитрий. Но я научу.

Софья. Научишь?

Дмитрий. Вот. Нужно целоваться так...

Софья. Как?

Дмитрий. Вкусно.

Софья. Как вкусно ты целуешь!

Дмитрий. Это потому, что ты мне нравишься.

Софья. Ты мне тоже. (Затяжной поцелуй.)

 

Сенцы. Ночь. Стоят, залитые лунным светом, Александр и Наталья. Они ещё молоды, в самом расцвете. Им бы жить и жить, радуясь жизни, луне и солнцу, друг другу. И оба понимают, что такого у них, скорее всего, не будет. И эта ночь, возможно, последняя в их общей жизни.

Тем не менее Наталью одолевает её женская обида.

Наталья. За три с лишним года ни письма, ни записки.

Александр. Не мог я, Наталья.

Наталья. Жену навещал. Сестёр тоже.

Александр. Их также я не видел очень давно. Но ты не сестра...

Наталья. И не жена, скажешь?

Александр. Я такого не говорю.

Наталья. А знаешь ли ты?..

Александр. Чего я не знаю? Ну что ты замолчала? Говори, раз начала.

Наталья. Нет, не скажу. В другой раз.

Александр. Да что такое?

Наталья. Ничего. (Александр хочет обнять Наталью.) Отойди. Не лезь.

Александр. Ну Ната, Наталья!

Наталья. Не лезь.

Александр. С ума рехнулась?

Наталья. Да, рехнулась. Помнишь наше знакомство?

Александр. Да что тебе в нём, в знакомстве?

Наталья. Со смерти началось - смертью закончится?

Александр. О чём ты?

Наталья. А разве не ты застрелил своего бойца у меня в огороде за то, что он мародёрствовал?

Александр. Ну застрелил - и что из того? Мы тогда с тобой ещё не были знакомы. Ты подошла и сказала: «Зачем своих бьёшь?»

Наталья. А что ты ответил?

Александр. «Иначе бы он убил меня. Я выстрелил, упреждая».

Наталья. И таких бойцов ты брал к себе в отряд? Мародёров, убийц?

Александр. Из дезертиров он был. Убежал от войны с германцем. Сильно в дружину просился. Я взял и после пожалел много раз. Дурной он был. Руку поднять на командира?! Где это видано!

Наталья. Хмелён был?

Александр. Не без этого. Сколько раз ему говорил, но так и не смог отвадить! Вот он и попёр на меня в подпитии. Не жалей ты его.

Наталья. Что недобром началось, добром не кончится.

Александр. Не про нас присказка.

Наталья. Про нас.

Александр. Забудь. Не вспоминай.

Наталья. Не забывается.

Александр. Лучше вот что скажи: нам в лес уходить или всё же на ночлег оставишь - Матвея, Степана?

Наталья. Их бы оставила. А тебя нет. Снова страсти терпеть? Нет уж, уволь.

Александр. Прости, коли так. Пойду я, значит. Позову Дмитрия. И уйдём туда, откуда пришли.

Наталья. Стой, дурья башка!

Александр. Что обратно не так?

Наталья. А то. Люблю я тебя, дурень. До смерти люблю.

Александр. Ты мне тоже не безразлична.

Наталья. Пошто тогда уходить вздумал?

Александр. Сама гонишь.

Наталья. Глупец. Люблю. Безумно. (Целует Антонова, страстно прижимается к нему. Антонов ласкает её в ответ.)

 

Затемнение. Сцена-наплыв. В полной темноте звучит голос, надо понимать, судьи, зачитывающего смертный приговор Александру и Дмитрию Антоновым:

- Именем Союза Советских Социалистических республик братья Антоновы приговариваются к смерти через повешенье.

Голос Александра:

- Мы не собаки, чтоб нас вешать.

Дмитрий. Расстреляйте нас.

Судья. Собакам собачья смерть.

Дмитрий. Вы сами собаки. Как жаль, что мы с братом не перебили вас.

Судья. На всех вас не хватило. (Палачу) Привести приговор в исполнение.

Александр. На том свете встретимся. Я сдеру с вас шкуру. С каждого.

Судья. Сначала встреться. (Бой барабанов, как на казни.)

Дмитрий. Мы отомстим.

Судья. Умрите, мстители. (Барабаны бьют громче.)

Дмитрий. Братка, бежим?

Александр. Бежим! (Выстрелы.)

Дмитрий. Пригибайся от пуль.

Александр. Ты тоже. (Беспорядочная стрельба.)

 

Ночь. Сенцы. Антонов мечется в бреду на постели. Наталья утишает его.

Наталья. Александр! Александр, проснись. Александр, услышат!

Александр. А, что такое?

Наталья. Ты кричал во сне.

Александр. Это не сон. Жар. У меня малярия.

Наталья. Знаю. Ты говорил. Что будем делать?

Александр. Нужно достать хинин.

Наталья. Где? Он на военном учёте.

Александр. Есть у меня свой человек в лазарете в Тамбове. Там и добудем.

Наталья. Кто пойдёт?

Александр. Ты или Софья.

Наталья. Лучше Софья.

Александр. Почему она?

Наталья. Мало ли кто может сюда прийти. Спросят хозяйку. Что отвечать Софье? А тут я сама выйду. Перед тем вас с Дмитрием упрежу.

Александр. Верно мыслишь. Надёжней так. (Через паузу) А то мы можем день переждать в лесу, пока ты будешь в Тамбове, и только ночью вернуться.

Наталья. С лихорадкой в лес? Не пущу. Хватит с тебя сырости и туманов!

Александр. Так безопаснее. В том числе для тебя.

Наталья. За меня не бойся.

Александр. Большевики не щадят ни женщин, ни стариков, ни детей.

Наталья. Всё равно не боюсь. Как не боятся твои сёстры и жена. Кстати, где они?

Александр. Кабы знать! В Бутырке? На Соловках? Я предлагал Дмитрию узнать через надёжных людей и отбить сестёр у охраны.

Наталья. И что Дмитрий на это?

Александр. Отобьём и куда им потом? По лесам и болотам? Как мы? А они женщины. Их природой им запрещено, противопоказано.

Наталья. Правильно сказал твой брат. Ну а что сослуживцы твои бывшие? Все до одного принесли повинную большевикам или некоторые ещё таятся кто где, не решаясь сдаваться?

Александр. Рядовой состав весь ещё год назад побросал оружие. Почти сразу, как большевики заменили причину восстания продразвёрстку продовольственным налогом. Отцы-командиры держались дольше. В числе последних сдался Яков Санфиров, командир Особого полка Главоперштаба нашей партизанской армии.

Наталья. Твоя личная гвардия.

Александр. Можно сказать и так.

Наталья. Выходит, из командиров один ты не покорён. Не побеждён.

Александр. Я и Дмитрий. Он командовал 4-м Новинским полком.

Наталья. Для меня вы что один человек. Такие вы братья.

Александр. Комполка Колесникова свои застрелили. Его же ординарцы. В спину. За то, что отказался сдаваться. Сволочи большевики - что они с нашим воинством сделали? Поощряли предательство, выдачу подчинённым начальника - солдатом офицера? Где видано, слыхано ли, чтобы так?

Наталья. Уродуют русский народ.

Александр. Сами иуды и из народа делают трусов, предателей.

Наталья. Уже сделали.

Александр. Хотя многие перебежчики погорели на своём же предательстве: большинство пошло в расход после пяти минут допроса там же, на месте их сдачи в плен.

Наталья. Поделом!

Александр. Более стойких скрутили в бараний рог, взяв родственников в заложники, или сослав в дальние края либо заключив в концентрационные лагеря здесь же, в Тамбовской губернии.

Наталья. Всё это и у нас в селе было. И сейчас ещё некоторые томятся в неволе. У соседки Дарьи так вообще никого не осталось. Потому что муж у красных служил. Остальные все против были.

Александр. Муж жив?

Наталья. Твои, антоновцы, расстреляли, когда отбили село. Вместе со всем остальным отрядом. Выстроили двумя шеренгами и покосили из пулемётов.

Александр. Почему всех без разбору?

Наталья. Накануне этот красный отряд также расстрелял твоих, захватив село ночью.

Александр. Справедливо, выходит: получили своё. Смерть за смерть. Кровь за кровь.

Наталья. Война! Ужасное время - война. Сколько оставшихся без отца, без сына, без мужа. Без брата. Зачем ты затеял её?

Александр. Не я затевал. Я лишь собрал под свои знамена всех несогласных.

Наталья. Это сути не отменяет.

Александр. Нет, моей вины нет. Совесть моя чиста. Это меня бросили крестьяне, потянувшись из отрядов к земле.

Наталья. Чего уж теперь! Как думаешь жить?

Александр. Не думал ещё.

Наталья. Завтра, может быть, помирать, а он не думал ещё.                             

Александр. Потому и не думал.

Наталья. Хотя резонно. Может, схоронишься у меня?

Александр. Это как?

Наталья. Прокопаете с Дмитрием подземный ход. От избы к амбару. Будете укрываться там, в случае чего.

Александр. Кротами жить?

Наталья. А как ты сейчас живёшь?

Александр. Сейчас я волк, тамбовский волк, который большевикам не товарищ.

Наталья. Обложили вас. А ну как зацапают?

Александр. Уйдём, запутаем след.

Наталья. Это твоё последнее слово?

Александр. У меня выбора нет.

Наталья. А я? Как же без тебя я?

Александр. Буду наведываться тайно.

Наталья. Ты и в 18-м году наведывался, и раньше. Не житьё это, Александр. А мучение. Жене нужен муж. Бабе мужик.

Александр. Выходи за кого, если есть на примете. Ластовкин радёхонек будет. Перестанешь вдовою слыть!

Наталья. Дурной, нет? Кто сравнится с тобой? Кого рядом поставишь? Ластовкин и ты! Земля и небо. Разруха и твердь. Река и море. Крошка и каравай.

Александр. Не казнись тогда. Живи и живи.

Наталья. Жи-ву. Мука моя! (Прижимается к Александру, припав к нему. Он гладит её по руке, по плечам.)

 

Утро. В горнице Софья и Дмитрий.  Стоят, обнявшись.

Софья. Знаешь, я это себе по-другому представляла.

Дмитрий. По-другому? Как?

Софья. Что будет у меня муж, будут дети.

Дмитрий. Извини, не могу позвать замуж. Какой я муж? Беглый каторжник.

Софья. Не говори так. Ты хороший. Ты мужественный. Ты герой.

Дмитрий. Герой совершает подвиги. А мы прячемся как трусы.

Софья. У вас нет выбора. Вас поставили вне закона.

Дмитрий. Всё равно! Тесно мне. Тесно душе. Телу.

Софья. Ты к воле привык. К простору. Размаху.

Дмитрий. Знаешь, как мы с братом жили?

Софья. Как?

Дмитрий. Около года мечтой жили. Скоро установится справедливый строй. Выбьем большевиков за пределы Тамбова, России. Соберём всероссийский совет. Выберем новое правительство - и будет Россия самой счастливой страной в мире. Потому что у неё будет самое справедливое правление. Самое справедливое, потому что установится народная власть.

Софья. Такое, наверное, невозможно. Правит всегда человек, а не народ. Сейчас вот Ленин, потом будет кто-то другой.

Дмитрий. Лишь бы не такой, как Тухачевский. Это форменный зверь. Люцифер.

Софья. Он военный человек. Ему приказали из штаба.

Дмитрий. По своей личной инициативе он издал приказы №130 и №171, предписывающие его карающим войскам совершать деяния, не достойные армии даже враждебного государства. Расстреливать для устрашения старшего работника в семье. Отнимать без суда и следствия имущество, движимое и недвижимое, именуя отъём конфискацией. Сжигать дома и хозяйственные постройки отдельных крестьян, а также целые деревни и сёла, признав их (опять же без суда и следствия) злостно бандитскими. Ссылать семьи в далёкие и холодные края, лишив их средств к существованию и обрекая тем самым на гибель; заключать в концентрационные лагеря даже стариков и малолетних детей. В деревне Кулябовка за один день расстреляли двадцать три ни в чём не повинных человека, в селе Паревка восемьдесят. Вот какой ценой он подавил восстание!

Софья. Всё это я видела своими глазами. Страшно даже сейчас! Давай лучше о нас с тобой разговаривать.

Дмитрий. Пока у власти большевики, я не смогу быть с тобой.

Софья. Это понятно. Но ты же будешь приходить?

Дмитрий. Этого женщине мало.

Софья. Мне будет достаточно.

Дмитрий. Это ты сейчас так говоришь.

Софья. Ты проходил подобное с другими? Судишь на их примере?

Дмитрий. Добудем хинин, брат излечится - и мы сразу уйдём в леса. Соберём отряд и начнём всё заново.

Софья. За вами не пойдут. Все обмануты и запуганы.

Дмитрий. Мы найдём способ или средство. Кто-то же должен вернуть России её великое будущее.

Софья. Ты всё о России и России. Говори обо мне. Что я значу для тебя?

Дмитрий. Глупенькая, ты значишь много. (Целует Софью.)

Софья. Я значу много. А говоришь ты не обо мне, а о стране и планах, своих и брата.

Дмитрий. Человек живёт один раз, и он должен сделать за свою жизнь что-то большое, значительное.

Софья. Я тоже живу один раз. Что должна сделать я?

Дмитрий. Ты женщина. С тебя другой спрос.

Софья. Есть женщины революционерки, эсерки, как моя тётя и я. Мы тоже должны послужить общему делу.

Дмитрий. Ты и так служишь, помогая нам.

Софья. Но этого мало!

Дмитрий. Достаточно.

Софья. Я так не считаю.

Дмитрий. Ты глупенькая. Ты ещё ребёнок.

Софья. И ничего не ребёнок. Мне 20 лет.

Дмитрий. По возрасту взрослая, а по мечтам ребёнок.

Софья. Я в книжках читала, что без мечты не будет и всего остального - подвижничества, подвига.

Дмитрий. Она в книжках прочитала. Ребёнок!

Софья. И нет. И нет.

Дмитрий. Ребёнок.

Софья. Нет.

Дмитрий. Ребёнок.

Софья. Нет. Поцелуй меня.

Дмитрий. Не буду.

Софья. Ну поцелуй.

Дмитрий. Пошутил я. Конечно же, поцелую. Вот.

Софья. Теперь я тебя.

Дмитрий. Тебя мало целовать. С тебя сдувать бы пылинки.

Софья. Фи, вовсе не обязательно. Я не шуба из меха и не персидский ковёр во всю стену, на котором красуется своей дамасской сталью коллекция старинных клинков и шашек.

Дмитрий. Как хорошо ты сказала! Ходячая ты у меня книжка. Учительница моя. (Весело обнимает Софью. Целует её.)

Софья. А ты в школе хорошо учился?

Дмитрий. Легко и исправно.

Софья. А брат?

Дмитрий. Брат тоже.

Софья. С сегодняшнего дня я буду совсем по-другому смотреть на своих учеников.

Дмитрий. По-другому? Это как?

Софья. Буду смотреть, вырастет из парня герой или нет?

Дмитрий. А как ты это увидишь?

Софья. По тебе. По вам. По тебе и твоему брату.

Дмитрий. Спасибо. Но этого не увидеть.

Софья. Я проницательная.  Я увижу.

Дмитрий. А что ты видишь на будущее про себя?

Софья. Я сделаю всё, чтобы люди узнали правду о вас. О вас с братом.

Дмитрий. Правду? Но какую именно правду?

Софья. О вашем восстании. Сейчас вас оболгали, поставили вне закона. А вы совсем другие. О вас нужно в книжках писать. Ставить в пример. Чтобы другие стремились быть похожими на вас и шли вашей дорогой к великому, к подвигам.

Дмитрий. Красочно сказала. Хоть и преувеличила.

Софья. Я учительница. Должна уметь говорить.

Дмитрий. Ты умеешь. Ты умница. (Нежно целует Софью.)

 

Входят Наталья и Александр.

 

Наталья. Александр, ты передал мои слова?

Александр. Они, кажется, опоздали. И, по-моему, к лучшему.

Наталья. Я в этом не уверена.

Александр. А я да.

Наталья. Ну-ну, поглядим. Как спалось, молодёжь?

Софья. Ой, тётя Наташа, ты меня старше всего на 15 лет. Даже в мамы мне не годишься.

Наталья. Гожусь не гожусь, но думаю о тебе. Александр, расскажи Софье, к кому ей ехать. Софья, нужно во что бы то ни стало раздобыть хинин.

Софья. Митя мне говорил. Я готова поехать прямо сейчас.

Наталья (Александру). Чего молчишь? Говори, к кому, куда.

Софья (Александру). Что вы так на меня смотрите? Я справлюсь. Я выполняла поручения тёти, Александр Степанович, ещё ребенком, а сейчас я взрослая.

Александр. Ты уже говорила о тёте. Я помню. Ты бывала в Тамбове?

Софья. Обижаете. Много раз. По учительским делам и сейчас езжу.

Александр. Знаешь где лазарет?

Софья. Да. Кого там спрашивать?

Александр. Фамилия его Фирсов. Он главный по медчасти. Начмед.

Софья. Я поняла. Слушаю дальше.

Александр. Прежде чем говорить с ним о деле, назови пароль и дождись отзыва. Без одного или другого разговора не веди. При таковом обороте скажи: обозналась.

Софья. Я поняла. Произведу проверку.

Александр. Пароль: мне сказали, вы знавали моего папашу.  Отзыв: что-то не припоминаю вашего отца. Ну а прежде не забудь поздороваться и назови свою фамилию.

Софья. Это уж само собой. Разумеется.

Александр. Мы с ним знакомы по эсеровской партии, будь она не ладна.

Наталья. Партия не при чём.

Александр. Он учил меня конспирации и ещё кое-чему. Я тогда совсем сосунок был. Совершил только один экс или два.

Софья. Экс? А что это такое?

Александр. А говоришь, была связная у тётки.

Софья. Была. Но она изъяснялась со мной другими словами.

Александр. Эск - сокращенно - экспроприация. Добывали таким образом средства для нужд партии.

 

Внезапно раздаётся стук в дверь или же голос за окном.

 

Дарья. Наталья, к тебе можно?

Наталья. Нельзя. Я не одета. (Братья прячутся, Софья тоже.)

Дарья. Я не мужик, чтобы глазеть на тебя.

Наталья. А я не дореволюционная проститутка ходить перед тобой в неглиже.

Дарья. У тебя гости?

Наталья. Мы с квартиранткой вдвоём.

Дарья. А говоришь: в неглиже ходишь.

Наталья. Она спит. Вот оделась я. Чего тебе? (Выглядывает за дверь или из окна.)

Дарья. Одолжи фунт муки.

Наталья. Было бы из чего. Пусто в сусеке.

Дарья. Табаком, что ли, пахнет?

Наталья. Софья курит.

Дарья. Откуда научилась?

Наталья. Тётка у ней курящая.

Дарья. Должно быть, из господ?

Наталья. Крестьянка самая обыкновенная. С детства осталась сиротой. Сызмальства к табаку пристрастилась.

Дарья. Тётка или она?

Наталья. Квартирантка, Софья.

Дарья. Дозволь в дальнюю комнатку заглянуть?

Наталья. Зачем?

Дарья. Образа хочу как у тебя сладить.

Наталья. Нет у меня образов.

Дарья. Как так? Были. Сама видала.

Наталья. Нынче зимой с приёмышем с голоду пухли, так я попу отдала. За две хлебных краюхи.

Дарья. Дорого как! То есть дёшево. Мальца берегла?

Наталья. Кого же ещё!

Дарья. Кстати, где он, приёмыш твой?

Наталья. У мамки моей, в Мучкапе. На лето отправила. У ней корова - ребёнку молоко. Да и стара она стала, а он какая-никакая, но помощь.

Дарья. Три года - велик помощник.

Наталья. Какой есть. Три с лишним ему уже.

Дарья. Я бы себе приёмыша тоже взяла. Одна ведь по целым дням, с утра и до ночи. А тут хоть живой дух.

Наталья. Родила бы себе кого. Молодая ещё.  

Дарья. От кого?

Наталья. Мужиков, что ли, нет?

Дарья. Отцов не видно.

Наталья. Привезу мальца - пущу к тебе.

Дарья. Радешенька буду.

Наталья. А то пусти квартирантов.

Дарья. Где взять? Ночью к тебе на ночлег просились двое. Они здесь? Ушли?

Наталья. Ночью?

Дарья. Я не спала. Слышала. А после ещё и лицезрела из окна.

Наталья. Ну просились. И что?

Дарья. Ты пустила их?

Наталья. Были. Ушли уже. Тебе-то что?

Дарья. Пошто ко мне не стукнулись?

Наталья. Откуда мне знать?

Дарья. Везёт тебе. А я одна. Всё одна. (Уходя) Мальца не забудь прислать. (Уходит.)

Наталья. Не забуду.

 

Из укрытия выходит Александр.

 

Александр. Чего надо бабе? Уж не вынюхивает ли чего?

Наталья. Всё возможно. Такие деньжищи за голову твою обещаны.

Александр. Моя голова мне самому пока что нужна.

Наталья. Большевики так не считают.

Александр. Не выйдет у них ничего. Печатали против меня листовки - не помогло. Засылали в отряд провокаторов - не подействовало. Подсылали наёмных убийц - до сих пор жив и цел.

Наталья. Благодари Бога и сестёр.

Александр. Благодарю. И ещё брата. Прикрывает спину. И вообще.

Наталья. Заботится о тебе.

 

Александр. Я не ослышался, у тебя приёмный ребёнок?

Наталья. Слух тебя не подвёл.

Александр. Чей ребёнок?

Наталья. Долго рассказывать.

Александр. Уж расскажи.

Наталья. В другой раз. Софья, поди сюда! (Софья входит.)

Софья. Тётя Наташа, я здесь.

Наталья (Александру). Инструктируй дальше.

Александр. Норов у тебя, Наталья.

Наталья. Кому норов, кому характер.

Александр. На чём мы остановились, Софья?

Софья. Не вести разговора, не произнеся пароля или не получив отзыв.

Александр. Верно запомнила. Теперь не менее важное.

Софья. Слушаю. Да не смотрите вы так. Я всё сделаю правильно.

Дмитрий. Уж постарайся. От этого зависит не только выздоровление брата. Но и наше спокойствие. Твоё, моё...

Александр. От этого зависит многое. Всё.

Софья. Я понимаю. Не школьница.

Александр. Уходя, убедись, что нет хвоста.

Софья. Как это сделать?

Александр. Не сразу отправляйся на вокзал, чтобы ехать сюда. Понаблюдай, не привлекая к себе внимания, не идёт ли кто следом? Будь внимательна. Иногда они сменяют друг друга. То есть сопровождают по очереди.

Софья. Я запомнила. Внимательность проявлю.

Александр. Прибыв в Уварово, тоже не спеши сразу сюда.

Наталья. Зайди к тётке.

Александр. Вот. Тётку проведай.

Софья. Хорошо. Так и сделаю.

Александр. И только потом отправляйся в Нижний Шибряй. Убедившись, что за тобой чисто.

Софья. Постараюсь во всем выполнить инструкцию.

Александр. Выполнишь - будешь молодец.

Софья. Но вы же говорите, Фирсов ваш давний знакомый.

Александр. Разные случаются обстоятельства.

Софья. Поняла. Буду начеку.

 

Полдень. Тамбов. Лазарет. Кабинет начмеда. В кабинете Фирсов и Покалюхин, уже знакомый нам особист из ЧК.

Покалюхин. Почему от вас до сих пор нет никакой информации?

Фирсов. Мне нечего сообщить органам ГПУ.

Покалюхин. Не называйте наше подразделение. Нас могут подслушать.

Фирсов. Вам-то кого бояться?

Покалюхин. Это не боязнь. Служебное предписание. Вы не забыли, что ваша дочь и внук находятся не в санатории в Ялте, а в концентрационном лагере под Борисоглебском?

Фирсов. Вы полагаете, такое возможно забыть?

Покалюхин. Почему вы ничего не доносите об Антонове, вашем друге и соратнике?

Фирсов (мысленно). Потому и не доношу. (Вслух) Мне нечего сообщить вашему ведомству.

Покалюхин. Вы снова? Нарочно?

Фирсов. Ведомство  - это не название.

Покалюхин. Потрудитесь сдуть с себя ваш эсеровский налёт.

Фирсов. Теперь вы нарушили предписание.  

Покалюхин. Вы виноваты. Вынудили вы.

Фирсов. От налёта давно не осталось и следа.

Покалюхин. Итак, почему от вас нет никакой информации об Антонове? Почему не помогаете нам поймать его?

Фирсов. Я повторю: мне нечего вам сообщить.

Покалюхин. Тогда я скажу следующее: или вы сейчас подписываете эту бумагу, или...

Фирсов. Что здесь написано?

Покалюхин. Здесь написано, что вы обязуетесь сотрудничать с ГПУ в деле поимки бандита Антонова Александра Степановича.

Фирсов. Он не бандит. Он крупный руководитель. Бесстрашный борец за справедливость. Чистая душа и светлый разум.

Покалюхин. Я так и запишу в ваш первый отчёт.

Фирсов. Я ещё ничего не подписал.

Покалюхин. Подпишете. Или ваша дочь и малолетний внук завтра же отправятся из-под Борисоглебска в далекие и более северные края.

Фирсов. Не троньте их, я подпишу.

Покалюхин. Подписывайте.

Фирсов. Вот.

Покалюхин. А подписав, следуйте обязательству. В противном случае спрос с вас будет суровый и безоговорочный.

Фирсов. Я понимаю, что подписал себе смертный приговор.

Покалюхин. Очень хорошо, что понимаете. Жду от вас надлежащей информации.

Фирсов. У Антонова везде свои люди.

Покалюхин. Если вы имеете в виду так называемые Союзы трудового крестьянства, то они повсеместно разгромлены. Его разведка и контрразведка тоже прекратила существование ещё год назад, как и Главоперштаб.

Фирсов. Ему симпатизируют. Его до сих пор любят.

Покалюхин. А некоторые до сих пор боятся. Уважают, значит? (Смеётся.)

Фирсов. Боятся, любят или уважают - в принципе одно и то же. Склонить к предательству кого-либо сложно.

Покалюхин. Нужно найти способ. Кого-либо из обиженных им негодяев.

Фирсов. Один негодяй уже перед вами. Но он не обижал меня. И даже наоборот. Однажды я попался на прокламациях, и меня посадили в одну камеру с уголовными элементами. Там же оказался Антонов. Один тип стал донимать меня, требуя отдать ему золотые часы, которые были мне дороги как память об отце. Антонов осадил урку. Тот попёр на него с ножом. Антонов выбил нож и так отделал негодяя, что тот попал в лазарет, а Антонова заключили в карцер. Так мы с ним познакомились, с Антоновым Александром.

Покалюхин. Всё это лирика и интеллигентские штучки. Меня интересует информация о теперешнем Антонове.

Фирсов. Её добыть практически невозможно. Никто не раскроет рта.

Покалюхин. Нужно найти способ. Повторяю: найдите обиженных им негодяев.

Фирсов. Он никого не обидел просто так.

Покалюхин. Так уж никого?

Фирсов. Спросите любого. Это был на редкость благородный человек. Он бывал строг и даже жесток, но эта жестокость всегда была оправданной и справедливой.

Покалюхин. Пример?

Фирсов. Уничтожил банду Кольки Бербёшкина, которая промышляла грабежами и разбоями, не гнушаясь ничем, в том числе налётами на детдома и приюты. Это было ещё до восстания -  кажется, в 1919 году.

Покалюхин. Эту историю я знаю.

Фирсов. Выследил банду и вырезал всех под корень. Но так и надлежало. Банда бросала тень на боевую дружину Антонова.

Покалюхин. А было время, Антонов со своим отрядом шёл вызволять разбойника Бербёшкина из-под стражи.

Фирсов. Я же говорю, справедлив был. Всегда выручал друзей из беды. Он хотел из разбойника сделать борца за справедливость.

Покалюхин. А чего уж не сразу Христа? Прямо ангел какой-то. А про расстрел председателя губисполкома ты слышал? Подловили на охоте на озере Ильмень и шлёпнули.

Фирсов. Значит, было за что. А охранника его, если мне не изменяет память, всего лишь поколотили.

Покалюхин. И про это знаете? А как вам борьба с продотрядами? Расстреливали, вешали всех троих и даже пятерых. Если бедолагам не удавалось отбиться или спастись бегством.

Фирсов. Нечего было отбирать у крестьян последнее.

Покалюхин. У них был приказ. Они выполняли распоряжение.

Фирсов. Нечего было забирать силой, убивать. Зуб за зуб, сказано в Ветхом Завете, око за око.

Покалюхин. А один продотряд антоновцы по его личному приказу живьём заколотили в гробы и отправили на подводе в Тамбов.

Фирсов. Надо же было объяснить губернским начальникам на понятном им языке, что творят они беззаконие, близкое к зверству. Очень даже понятно объяснил.

Покалюхин. Если вас послушать, то Антонова надо не расстрелять, а представить к награде.

Фирсов. Заметьте, он радел не о себе: о родном крае, о стране, справедливости.

Покалюхин. Закончим дискуссию. В общем, жду от вас информацию.

Фирсов. Если она будет.

Покалюхин. Должна быть.  Осведомители донесли, у Антонова малярия. Ему нужен хинин.

Фирсов. Вы полагаете, он придёт сюда?

Покалюхин. Пришлёт человека. И вы поможете нам не упустить связного.

Фирсов. Это рискованно с его стороны.

Покалюхин. У него нет выбора. У вас, кстати, также: ваше недоносительство будет расценено как укрывательство важного государственного преступника. Подложите свинью себе. Погубите дочь и внука.

Фирсов. Уж загнали в капкан. В два капкана.

 

Покалюхин уходит. Фирсов остаётся один. Достаёт валерьянку, наливает в стакан воду, капает туда лекарство, выпивает. Трёт грудную клетку - валериана не помогла. Разговаривает сам с собой:

- Угораздило попасть в переплёт. Против кого подняла голову эсеровская партия? Против царя-батюшки. А надо было, наоборот, стоять за него горой, стеной.

 

Стук в дверь.

 

Фирсов. Кого ещё принесло? -  Войдите!

 

Входит Софья.

 

Софья. Здравствуйте! Я Софья Соловьёва. Мне сказали, вы знавали моего батюшку.

Фирсов. Что-то не припоминаю вашего отца.

 

Фирсов боязливо озирается. Выглядывает из окна, за дверь. Не знает, как себя вести. Наконец решается:

- Говорите. Но шёпотом. От кого вы, девушка?

 

Софья. От Александра Степановича Антонова.

Фирсов. Тс-с! Не произносите имён, фамилий.

Софья. Нас могут услышать?

Фирсов. В какое время живём! Царской охранке не снилось!

Софья. Не понимаю вас.

Фирсов. Я хотел сказать, что сегодня тревожное время. Чем я могу помочь давнему... другу, соратнику?

Софья. Ему нужен хинин.

Фирсов. У него малярия?

Софья. В запущенной форме.

Фирсов. Плохо дело! А оружие у него есть? Он один или с кем?

Софья. Они вдвоём с братом. По поводу оружия мне ничего не велено было говорить. Что насчёт хинина?

Фирсов. Вам нужно подождать в коридоре.

Софья. Как долго?

Фирсов. Я вас позову.

 

Софья выходит. Фирсов бросается к телефону, хватает трубку. Крутит ручку вызова. Бросает трубку. Мечется по кабинету:

- Что делать? Что делать?

Затем вновь возвращается к аппарату:

- Прости Бог, Ленин и Карло Маркс!

Крестится. Прикладывает трубку к уху. Решительно, даже неистово крутит ручку вызова.

 

Кабинет Покалюхина. Он за столом. Раздаётся звонок. Покалюхин снимает трубку:

- Покалюхин. Слушаю.

В трубке:

- Это Фирсов. Прибыл человек за хинином. Он у меня. Точнее, в коридоре. Что мне делать?

 

Покалюхин. Задержите его до прихода моих сотрудников. Их зовут Мёртвый и Тузик.

Фирсов. Какие мерзкие и ужасные имена!

Покалюхин. Царская охранка. Чего ж вы хотите! (Смеётся.)

Фирсов. Мне не до смеха. Поторопите ваших собак и мертвецов.

Покалюхин. Как смешно вы выразились!

Фирсов. Она может не дождаться.

Покалюхин. Не отпускайте её, пока они не придут. Вы сказали «она». Значит, это женщина?

Фирсов. Да. Лет 18-20.

Покалюхин. Как выглядит?

Фирсов. Нежная и благородная.

Покалюхин. Из дворян? Белая кость, как вы?

Фирсов. Возможно.

Покалюхин. Вы предаёте и своих, своё сословие?

Фирсов. Я сейчас повешу трубку и скажу ей, чтоб исчезала поскорей и как можно дальше.

Покалюхин. Вы не сделаете этого, потому что знаете, что в таком случае...

Фирсов. Как скоро придут ваши люди?

Покалюхин. От силы через пять минут.

 

Покалюхин кладёт трубку. Кричит дежурному:

- Мёртвого и Тузика ко мне! Как их нет? Разыскать! Срочно!

 

Лазарет. Кабинет Фирсова. Он в кабинете один.

Стук в дверь. Входит Софья.

Софья. Я больше ждать не могу. Или вы мне даёте лекарство, или я ухожу.

Фирсов. На хинин нужно специальное разрешение. Его не так-то просто получить.

Софья. Мне не велено ждать долго.

Фирсов. Это я учил его конспирации.

Софья. Здесь не совсем тот случай.

Фирсов. Я доставлю хинин сам. Завтра же. Где искать больного?

Софья. Борисоглебский район. Село Нижний Шибряй. Дом вдовы Натальи Катасоновой.

 

Софья уходит. Следом вбегают Мёртвый и Тузик.

 

Мёртвый. Где она?

Фирсов. Только что вышла.

Тузик (Мёртвому). Я говорил, это она.

Мёртвый. Догоняй, умник.

 

Оба выскакивают из кабинета в погоне за Софьей.

 

Фирсов (один). Поздравляю тебя, Фирсов. Ты совершил своё первое в твоей жизни предательство. (Замахивается, чтобы ударить себя по лицу. И... опускает руку.)

 

Сцена-наплыв. Фирсов и Александр Антонов радуются победе революции. «Ура! Вся власть Советам! Фабрики рабочим! Земля крестьянам!» Тискают друг друга. Радуются. Беззвучно кричат. Кто-то из них размахивает алым флагом.

Вдруг флаг падает. Уронивший поднимает его. Делает шаг. Флаг снова падает. Тот хочет поднять его и подает сам. Второй поднимает знамя и тоже валится на землю. Получается маленькая куча-мала: двое друг на друге и под ними или сверху флаг.

 

 

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Комната в избе Натальи. Вечер. На кровати беспокойно спит Александр. Рядом стоит Дмитрий. Поправляет на брате одеяло. Здесь же Наталья. Подходит к окну.

Наталья. Где же Софья? Почему так долго?

Дмитрий. Зашла к тётке в Уварово.

Наталья. Всё равно долго.

Дмитрий. Путает след. (Подходит к Наталье, смотрит за окно, всматриваясь в даль.)

Наталья. Все сроки вышли.

Дмитрий. Когда следующий поезд?

Наталья. Через полчаса. А потом только ночью.

Дмитрий. Удалось ли достать хинин?

Наталья. Ваш эсер человек надёжный?

Дмитрий. Был надёжным. Возможно, и сейчас свой человек.

Наталья. А возможно?

Дмитрий. Возможно всякое. Скорей бы Софья пришла. Должно быть, тогда всё и выяснится.

Наталья. Я вижу, она тебе нравится?

Дмитрий. Не то слово! Женился бы, когда бы был не в бегах!

Наталья. Уйдите с Александром за кордон. И Софья с вами.

Дмитрий. Брат отказывается. Говорит, чужая земля. Лучше здесь умереть от пули, чем там от тоски.

Наталья. Чувствительный он. А по виду не скажешь.

Дмитрий. Все ошибаются на его счёт. Он очень нежный, ранимый. По мамке так плакал, что сёстры не могли его унять. В прошлом месяце зачем-то решил навестить родительские могилки. Приходим, а там засада. Насилу ушли.

Наталья. Он такой, бедовый.

Дмитрий. Фартовый, я бы сказал. Из каких переделок мы с ним выходили! Сколько раз!

Наталья. Навестить родителей. Тут я его понимаю.

Дмитрий. Он и сестёр жалеет. Говорит, из-за нас страдают.

Наталья. Из-за кого же ещё их упрятали в каземат?! Также и жену.

Дмитрий. К жене он не очень.

Наталья. Почему?

Дмитрий. Выманивала его к себе по чекистской записке.

Наталья. Что же, он почерк не узнал?

Дмитрий. Как не узнать! Потому и не прощает.

Наталья. Своей рукой написала?

Дмитрий. А то чьей же!

Наталья. А если заставили? Александр говорил, она провела в тюрьме шестидневную голодовку.

Дмитрий. Было такое. Но почему сёстры не подписали? Вот их он даже хотел вызволить. Дескать, узнаем через своих людей, куда их упрятали. Перебьём охрану, освободим.

Наталья. А что? Дело.

Дмитрий. Дело? Куда сёстрам потом? С нами по лесам и болотам. Я не говорю, что обуза. Женщине в болота нельзя.

Наталья. Соглашусь. Но я бы терпела. С Александром я хоть куда. Не зовёт.

Дмитрий. Позовёт.

Наталья. Когда?

Дмитрий. Как оклемается. Как окрепнет. Как отпустит эта его лихоманка.

Наталья. Слушай, Дмитрий, а у него был кто в полку?

Дмитрий. В каком смысле?

Наталья. Я говорю о женщине.

Дмитрий. Тебе как: сказать правду или промежду прочим соврать?

Наталья. Зачем мне враньё? Её и только её, правду, какая есть.

Дмитрий. Начну с себя.

Наталья. Причем здесь ты?

Дмитрий. Так будет понятнее.

Наталья. Что ж, говори.

Дмитрий. У меня зазноба была. Такая, что и в огонь со мной, и в воду.

Наталья. А у брата?

Дмитрий. У брата нет. Убили мою в одном из последних боёв. Уже перед поражением нашим. Говорил, не ходи. Как чувствовал. Она не послушала, и вот результат.

Наталья. Выходит, недолго ты страдал.

Дмитрий. В каком смысле?

Наталья. Быстро нашёл замену.

Дмитрий. Мы потом ещё воевали. Жидками горстками. И вот уже скоро год, как скрываемся, делая лишь набеги на наших врагов.

Наталья. На их месте я бы знала, как вас ловить.

Дмитрий. Они тоже знают.

Наталья. На живца - называется ловля.  

Дмитрий. С сёстрами не прошло. Его и в Москву выманивали, якобы на съезд. И такое предпринимали наши враги. И наёмные два убийцы ходили за нами по пятам. Мы подстерегли их и прибили обоих.

Наталья. Пулей? Рукой?

Дмитрий. Сначала пристукнули кулаком, чтобы всё выдали как на духу. Потом я хотел прибить их свинцом. Брат велел отпустить.  Чтоб рассказали своим, что Антонов и здесь выше, сильнее, благородней, чем они, чем ЧК.

Наталья. Какая польза ему от этого?

Дмитрий. Верит, наивный, в справедливость. Что чекистская власть перестанет навешивать на него ярлык бандита, преступника.

Наталья. Нашёл кому верить!

Дмитрий. Я тоже ему говорю - не слушает.

Наталья. Ты мне не ответил на вопрос: была при нём в войсках женщина?

Дмитрий. Врать не стану. Мужчина не может обходиться без женщины даже на войне.

Наталья. Женщина без мужчины тоже. Значит, была?

Дмитрий. Возле него всегда было много женщин.

Наталья. Не удивлюсь. Орёл! Таких бабы любят.

Дмитрий. Но ни одну из них он не приблизил к себе. Одинаково держал всех на расстоянии.

Наталья. Это зачем?

Дмитрий. Говорил, женщина мешает мужчине быть свободным. А это плохо. Особенно на войне. Особенно - если он не просто боец, а командир.

Наталья. Тем более такой - командир целой партизанской армии. Даже двух.

Дмитрий (в очередной раз глянув за окно). Кажется, Софья идёт.

Наталья. Где? Точно, она.

 

Входит Софья.

 

Дмитрий. Ну что? Как?

Наталья. Хинин привезла?

Софья. Нет.

Наталья. Почему?

Софья. Хинин на особом учёте. Не так-то просто взять. Фирсов сам привезёт.

Дмитрий. Сам? Когда?

Софья. Сказал: завтра же.

Дмитрий (неопределённо). Завтра наступит скоро.

Наталья. Подождём.

Дмитрий. Хвоста не было?

Софья. Двое каких-то типов показались мне подозрительными. Но я затерялась во дворах, прежде чем выйти к вокзалу и сесть в поезд.

Дмитрий. Что за типы?

Софья. Не разглядела.

Дмитрий. Почему они показались тебе подозрительными?

Софья. Шли за мной, стараясь оставаться не замеченными, держась от меня на расстоянии.

Дмитрий. Умница. Ты всё сделала правильно.

Софья. Во всяком случае, я старалась.

Дмитрий. Братка, проснись. Софья вернулась от Фирсова.

Александр. Я давно не сплю.

Дмитрий. Что же молчал?

Александр. Вас слушал. (Садится на кровати. Софье). Как тебя встретил Фирсов? Ты сказала пароль, он отзыв?

Софья. Встретил хорошо, отзыв назвал.

Александр. Как себя вёл?

Софья. Поначалу разговаривал шёпотом. Потом перестал.

Александр. Видимо, боится, что подслушают.

Наталья.  Запугали народ.

Александр (о Фирсове). Он не народ. (Задумавшись, смотрит в одну точку.)

 

Кабинет Фирсова. В кабинете он и Покалюхин.

Покалюхин. Постарайтесь узнать, чем они вооружены. Сколько у них патронов. Моральное состояние, физическое. От этого зависит, сколько они смогут продержаться и когда начинать штурм. Разумеется, вы не собираетесь предупреждать Антонова о засаде?

Фирсов. Единственно за этим и еду.

Покалюхин. Вы, полагаю, шутите?

Фирсов. Нет, говорю всерьёз.

Покалюхин. Знайте меру вашим шуткам.

Фирсов. Вы сами меня провоцируете.

Покалюхин. Постарайтесь ничем не выдать себя.

Фирсов. А вот это самое трудное.

Покалюхин. Держите мысленно перед глазами ваших близких в концентрационном лагере под Борисоглебском. Подобное обычно действует.

Фирсов. Издеваетесь? Почему они до сих пор не отпущены?

Покалюхин. Вы ещё не довели дело до конца. Сделаете - мы тоже выполним своё обещание.

Фирсов. Шантажисты!

Покалюхин. В нашем деле без балансира никак. (Смеётся.)

 

Сцена-наплыв: к Антонову приближаются не то лесные, не то болотные чудища. Он стреляет в них, а они всё равно идут на него, окружая. Выстрелов не слышно. Либо заело маузер. Он бросает его и пытается бежать. Падает. Чудища набрасываются на него. Он раскидывает их ногами.

 

Антонов мечется на постели. Наталья успокаивает его. Антонов затихает. Наталья причитает над ним, уснувшим наконец глубоким и спокойным сном:

- Что же ты наделал, друг любезный?! Говорила, не ходи ты к ним. Зачем тебе эти мятежники! Пожалел - перебьют крестьян необтёсанных. «Кто, если не я, их защитит?» Где теперь ты и где они?! Они себе обхаживают свою землицу, хлебопашествуют на ней, а ты носа высунуть не можешь ни на улицу, ни даже во двор. В бегах ты. Не принадлежишь ни мне, ни себе. Так чего ты добился? Жили б мы сейчас не таясь, не украдкой. Вот что наделал ты. А зачем? Ради чего? Тебе ни один из них не сказал даже спасибо. А, наоборот, отказался от тебя, бросил на произвол. Один Дмитрий у тебя остался, брат, да я, верная твоя подруга. Рада бы назвать себя женой - не могу. Потому как есть у тебя другая, законная. Вот в какую путаницу ты угодил, и туда же завлёк меня, а теперь ещё и Софью, девицу. Чтой-то будет теперь с нами? - Не отступись, Царица-заступница! Дай здоровья ему, силы, везения. Обереги, защити от беса и дьявола, будь то пуля, зверь или какая подлая человечина. Век буду тебя благодарить, защитишь еси.

 

Полдень. Изба Натальи. В горнице все четверо: Александр, Дмитрий, Наталья, Софья. Сидят за столом. Обедают. Братья сидят так, чтобы видеть подступы к дому.

- Кто-то идёт! - увидел прохожего Дмитрий.

Наталья. Это мельник из нашего села.

Дмитрий. Ещё кто-то.

Наталья. А это не наш.

Софья. Это, кажется, ваш эсер, начмед. (Вглядывается.) Точно, он.

Александр. Я тоже его узнаю. Как-то неуверенно он идёт. Вот что, девчата, надо его проверить.

Софья. Он же свой.

Александр. Люди меняются. Их меняет время. Посмотрите, не привёл ли хвоста?

Наталья.  Если привёл?

Александр. Скажете: картошку перебрала, картошка гниёт.

Софья. А если хвоста не окажется?

Александр. Гнилой нет. И вообще посмотрите: нет ли в селе чего подозрительного?

Наталья. Понятно.

Софья. Сделаем.

 

Уходят. Дмитрий удаляется в соседнюю комнату. Александр остаётся в горнице. Достает браунинг, затыкает его себе за пояс со стороны спины, чтобы вошедшему не было видно.

 

Входит Фирсов.

 

Фирсов. Здорово живём, хозяева!

Александр. И ты здрав будь!

Фирсов. Пароль назван.

Александр. Отзыв тоже. Здравствуй, социал-революция.

Фирсов. Привет и тебе, социал-восстание.

Александр. Вижу, шутить не разучился.

Фирсов. Ты также. Вот хинин. (Подаёт.) Принимай по ложке три раза в день.

Александр. Благодарствуйте. Как говорили в ваше царское время.

Фирсов. Ты же тоже застал его.

Александр. Я всего лишь краешком. (Без перехода) Как жена, дочь и, кажется, внук?

Фирсов. Надо же, помнишь внука!

Александр. Всех своих бойцов я знал по имени или фамилии.

Фирсов. Вот уж память так память!

Александр. Ты не ответил на вопрос.

Фирсов. Тебе интересно или это такая твоя проверка?

Александр. Как истолкуешь.

Фирсов. Мои в лагере под Борисоглебском. Арестованы за пособничество бандам Антонова. За недоносительство и укрывательство.

Александр. Один раз я даже переночевал в селе у твоей дочери. Правда, в другой избе. Их село злостно бандитским не считалось.

Фирсов. Тем не менее... Что твои? Как?

Александр. Сёстры в Бутырке или уже на Соловках. Знаю от верных людей. Забоялась большевицкая власть, что отобью их у охраны. Что предпринимаешь ты для своих?

Фирсов. Что я могу?

Александр. Ты начмед в губернском лазарете. Уважаемое лицо. Эсер, перешедший на сторону большевиков. Тебе должны были пойти навстречу.

Фирсов. Я написал прошение. Сделал только хуже.

Александр. Это как?

Фирсов. Так. (Без перехода) Что у тебя с рукой? Ранен?

Александр. Последствие ранения. Сохнет рука, что ли. Плохо поднимается.

Фирсов. Тебе бы в лазарет. Подлечиться.

Александр. Ждут меня там. Чтобы препроводить к допросу или сразу поставить к стенке.

 

Входит Наталья:

- Картошку перебрала. Гнилой нет.

 

Александр. Испеки немного на ужин.

Наталья. Желание гостя - закон для хозяйки.

 

Входит Софья:

- Картошку перебрала. Картошка гниёт.

 

Александр. Что такое? (Фирсову) Хвоста привёл?

 

Хватает эсера за грудки, упирает ствол браунинга ему в лоб.

Вбегает Дмитрий и наставляет на Фирсова маузер.

 

Фирсов (Александру). Не я ли учил тебя конспирации?

Александр. Меня научил. А сам привёл? Что там, Софья?

Софья. Какие-то люди собрались возле сельсовета. Назвались плотниками. Один на велосипеде.

Александр. Шибряйцы?

Софья. Нет.

Фирсов. Сегодня много пришлого люда. Все ищут возможность для заработка.

Александр. Если ты привёл - поквитаемся.

Фирсов. Тогда бы они сразу пришли сюда.

Александр. Увидим. Можешь идти. Бывай здоров! (Указывает пистолетом на дверь: дескать, свободен.)

Фирсов. Ты тоже не болей. (Идёт к выходу. Останавливается.) Это всё, что ты можешь мне сказать?

Александр. А что тебе ещё нужно?

Фирсов. Возможно, больше не увидимся.

Александр. Не барышня - слёзно прощаться.

Фирсов. Предложил бы помощь, да ты сейчас не примешь её.

Александр. Обойдёмся.

Фирсов. Оружие-то хоть есть?

Александр. Не нуждаемся.

Фирсов. Маузер с браунингом и всё?

Александр. У каждого то и то. Есть ещё наган. Достаточно?

Фирсов. Смотря для чего. Патронов, поди, раз-два и обчёлся?

Александр. Два полных подсумка.

Фирсов. Солидно. Можно пойти на штурм целой казармы.

Александр. С армией пока не воюем.

Фирсов. А с кем тогда?

Александр. С большевизмом. У меня единственный враг большевизм: Ленин, Троцкий, Тухачевский... Я ненавижу ваш предательский строй, вашу чекистскую власть. С вами я буду бороться до последнего вздоха.

Фирсов (уходя). Мое пожелание победы!

Александр (в ответ). Оставь его при себе. (Дождавшись, когда Фирсов выйдет.) Проводи его, Софья. Только незаметно. Если пойдёт к плотникам, сразу возвращайся сюда.

 

Софья уходит выполнять задание.

 

Александр (Дмитрию). На всякий случай приготовимся.

Братья достают весь свой арсенал: два маузера, два браунинга, наган. Заряжают их. Осматривают, как перед боем.

 

Площадь перед сельсоветом. Плотников не видно (они в здании). Рядом с входом стоит прислоненный к стене велосипед.

Фирсов идёт через площадь. В сельсовет не заходит.

Софья смотрит Фирсову вслед. Постояв с минуту, покидает площадь.

Фирсов выглядывает из-за угла. Заходит в сельсовет.

 

Из сельсовета, чуть не столкнувшись с Фирсовым, выходит Дарья Гритчина, следом за ней - Ефим Ластовкин.

Ластовкин. Ты чего торопишься, Дарья?

Дарья. Дела есть.

Ластовкин. Так уж и дела?

Дарья. Именно.

Ластовкин. Может, мужчину завела?

Дарья. Откуда ему взяться!

Ластовкин. Может, я ночью приду?

Дарья. Не нужно мне мужиков.

Ластовкин. Мужик нужен любой бабе.

Дарья. Любой, но не мне.

Ластовкин. Разве ты не баба?

Дарья. Нет.

Ластовкин. А кто же ты?

Дарья. Вдовица. Бывшая жена убитого красноармейца.

Ластовкин. Хочешь отомстить Антонову? (Показывает на фото на двери.)

Дарья. За что?

Ластовкин. За убийство мужа.

Дарья. Не он убивал.

Ластовкин. Его люди.

Дарья. С них и спрос.

Ластовкин. Я так не считаю. И скоро сведу с ним счёты.

Дарья. Он тебя одной левой.

Ластовкин. В этот раз у него не получится.

Дарья. Это почему?

Ластовкин. Глянь-ка что у меня в мешке?

Дарья. Что может быть у плотника? Молоток, ножовка.

Ластовкин. А ты всё-таки глянь.

Дарья (глянув). Ружьё?

Ластовкин. Карабин. Бьёт с расстояния и прямо в точку.

Дарья. Не поможет тебе.

Ластовкин. Почему?

Дарья. Лучше Антонова никто не стреляет.

Ластовкин. Сейчас меткость не поможет ему.

Дарья. Это как же?

Ластовкин. Расскажу после. Приду, стало быть, ночью? Охранять твой покой.

Дарья. Я и так покойна. Охрана мне нужна. (Поворачивается, чтобы уйти.)

Ластовкин. Я всё-таки приду.

Дарья. Двери будут закрыты.

Ластовкин. Я постучу.

Дарья. Стучи не стучи, не открою.

Ластовкин. А если я силой?

Дарья. Не советую.

Ластовкин. Я всё-таки приду.

Дарья. Напрасный труд.

Ластовкин. Увидим.

Дарья. Даже смотреть нечего. (Уходит.)

 

Ластовкин (один). Живёт без мужика - и от мужика отказывается. Пойми их, баб. Вот и Катасониха морду воротит. Но ничего, скоро перестанет. (Поворачивается к входу в сельсовет.) Скоро они там? (Заходит внутрь.)

 

Изба Натальи. Входит Софья.

Александр. Ну что там, Софья?

Софья. Плотники в сельсовете.                                 

Александр. С чего ты решила?

Софья. Велосипед возле входа. Значит, хозяин где-то близко, внутри.

Александр. Логично. Ну а что Фирсов: навестил плотников?

Софья. Прошёл мимо.

Александр. Ты уверена?

Софья. Я наблюдала за ним долго.

Александр. Он тебя не заметил?

Софья. Я пряталась.

Александр. Гм-гм. (Чешет затылок, не понимая, что происходит.)

 

Сельсовет. Фирсов беседует с Покалюхиным, который приехал в Шибряй из Уварово на велосипеде. Это тот самый тамбовский чекист, который сейчас возглавляет операцию по захвату и ликвидации братьев Антоновых.

Фирсов. Их двое: Александр и Дмитрий.

Покалюхин. Чем вооружены?

Фирсов. У Александра был браунинг. Дмитрий выскочил ко мне с маузером в руке. Когда они заподозрили меня.

Покалюхин. Маузер двадцатизарядный автоматический?

Фирсов. Он. Александр сказал, что у них у каждого по такому.

Покалюхин. Пистолет-пулемёт! Постреляют моих ребяток.

Фирсов. У Александра правая рука поднимается плохо. Последствие ранения.  Да и ослабел он от малярии.

Покалюхин. Что насчёт Дмитрия?

Фирсов. Этот совершенно здоров.

Покалюхин. Постараемся обезвредить его в первую очередь.

 

В комнату, постучавшись, заглядывает Ефим Ластовкин:

- Ребята спрашивают: скоро пойдём?

 

Покалюхин. Успеешь свести счёты. Нужно всё хорошенько подготовить.

Ластовкин. А чего там готовить! Подожжём хату - выскочат как куропатки.

Покалюхин. Старший группы я. Без моей команды никаких действий.

Ластовкин. Палец чешется спустить курок.

Покалюхин. Спустишь. Иди. Не мешай.

 

Ластовкин уходит.

 

Фирсов. Что за счёты у этого бородача?

Покалюхин. Антонов увёл у него бабу.

Фирсов. Какую бабу?

Покалюхин. Наталья Катасонову.

Фирсов. Да ты что?!  

Покалюхин. Именно.

Фирсов. Не бери его с собой. Может всё испортить.

Покалюхин. А может и наоборот: задаст тон. В оцеплении будет шесть человек из ближайшего окружения Антонова. В том числе командир его Особого полка Яков Санфиров.

Фирсов. Он же узнает их!

Покалюхин. На то и расчёт! Это деморализует его.

Фирсов. А они не сбегут?

Покалюхин. Им нужно смыть свою кровь именно его кровью. Иначе не будут прощены.

Фирсов. Хорошо работает советская ЧК.

Покалюхин. Зато не даёт сбоев.

Фирсов. Я могу быть свободен?

Покалюхин. Уж да. Ты своё дело сделал. Он, точно, ничего не заподозрил?

Фирсов. Я бы почувствовал.

Покалюхин. За тобой шла какая-то девушка.  Мне было хорошо её видно из окна.

Фирсов. Я тоже её видел. (Врёт) Она шла не за мной. И вышла из другой улицы.

Покалюхин. Это меняет дело.

Фирсов. Я тоже так полагаю.  Когда пойдёте на штурм?

Покалюхин. Когда всё будет готово. Правильно расставить стрелков. Выстроить два кольца оцепления. Блокировать пути для отхода. Много чего!

Фирсов. Они всё равно уйдут. Всегда уходили.

Покалюхин. Хочешь помочь?

Фирсов. Поставь три кольца. Двух не хватит.

Покалюхин. Поставлю три. У моих плотников в мешках вместо пил карабины. Возьми один и айда с нами?

Фирсов. Уж нет, уволь. С меня довольно!

Покалюхин. Понимаю. Предавать товарища, даже бывшего, - не очень приятно.

Фирсов. Я ему многим обязан.

Покалюхин. Ты отблагодарил его с лихвой.

Фирсов. Брось издеваться. Проклятая война! Проклятая братоубийственная война!

Покалюхин. Брат-то его как раз не предал.

Фирсов. А вот я да.

Покалюхин. Подумываешь пустить себе пулю в лоб? Могу выдать ствол. Шутка. Брось ты эти интеллигентские штучки. Твои близкие завтра будут выпущены из лагеря. Это ли не цена?

Фирсов. Дороговата плата.

Покалюхин. А то, в самом деле, пошли с нами?

Фирсов. Снова шутишь?

Покалюхин. Ну всё, отбывай в Тамбов. Буду готовить операцию.

Фирсов. Желаю вам неудачи! (Покалюхин вскидывает глаза на Фирсова.) Это всё, что я могу сделать для него.

Покалюхин. Ты точно интеллигент. Жалкий жалостливый интеллигент!

Фирсов. Какой уж есть. Ни дна вам, ни покрышки! (Уходит.)

Покалюхин (вдогонку). Мы не суеверны. Но Бог с нами. (Смеётся.) - Все ко мне! Будем распределять задачи.

 

Изба Натальи. Раздаётся стук в дверь. Братья хватаются за оружие. Из-за двери голос Дарьи:

- Наталья! Выгляни на минутку!

Наталья выходит в сенцы:

- Зачем я тебе понадобилась?

 

Дарья. На одно слово.

Наталья. Ну чего тебе?

Дарья. Я только что из сельсовета. Видела вашего гостя.

Наталья. Какого ещё гостя?

Дарья. Который час назад гостил у тебя.

Наталья. Шпионишь за мной?

Дарья. Спасаю.

Наталья. Ври, да не завирайся.

Дарья. А знаешь, кого ещё я видела в сельсовете?

Наталья. Ну-ну. Ври дальше.

Дарья. Фимку Ластовкина.

Наталья. Ну видела и ступай. Я при чём?

Дарья. Он ведь и отомстить может.

Наталья. За что?

Дарья. Он догадывается, от кого твой приёмыш.

Наталья. Ты тоже такая догадливая?

Дарья. Я не такая. Но имей в виду.

Наталья. Это вся твоя забота?

Дарья. Вся. Пришла порадеть по-соседски.

Наталья. Бог воздаст тебе за радение.

Дарья. Я не для Него, для тебя.

Наталья. Спасибо, заботливая. Поклон до земли!

Дарья. Будь осторожней.

Наталья. Уходи. Надоела.

Дарья. Табак за версту слышно.

Наталья. Я уже говорила: жилица курит.

Дарья. Я видела твоих жилиц, которые пробрались в дом ночью.

Наталья. Никого у меня нет.

Дарья. Фимка сказал, скоро сведет счёты. Значит, он знает, кто в избе.

Наталья. Уйди уже!

Дарья. Ушла. (Уходит.)

 

Наталья возвращается в горницу.

Александр. Я всё слышал.

Наталья. Что слышал?

Александр. Чей у тебя ребёнок?

Наталья. Зачем тебе?

Александр. Говори.

Наталья. Ластовкин думает, что его.  

Александр. А он? Он чей?

Наталья. Твой.

Александр. Я не ослышался?

Наталья. Нет.

 

Повисает пауза. Дмитрий и Софья деликатно удаляются в соседнюю комнату, понимая, что Александру и Наталье сейчас нужно объясниться.

 

Александр. Что ты раньше молчала?

Наталья. Не хотела говорить. Но вот пришлось.

Александр. Наталья!.. (Обрывает, не зная, что говорить. Он поражён и потрясён.) Наталья!..

Наталья. Можешь ничего не говорить.

Александр. Я не нахожу слов.

Наталья. Они и не требуются.

Александр. Сказанное тобой означает, что у меня есть сын, наследник.

Наталья. Можно истолковать и так.

Александр. Это же всё в корне меняет.

Наталья. Что именно?

Александр. Всё. (Помолчав) Если меня не будет, не станет, я всё равно продолжусь.

Наталья. А ты живи. Я потому и не сказала тебе ни тогда, три года назад, ни сейчас при встрече, что стал бы ты уязвим. Ты стал бы жалеть свою буйную головушку и изменил бы себе. А ты герой. Ты один не сложил оружия. Один не сдался.

Александр. Брат тоже.

Наталья. Брат и ты. Я не разделяю вас по отдельности.

Александр. Правильно делаешь. Мы одно. Мы братья. И разлучить нас может только одно.

Наталья. Ни слова о смерти! Ты должен жить. И не только для себя и брата. Или сестёр.

Александр. Я понимаю. Покажи мне его фотокарточку.

Наталья. Вот. (Показывает.)

Александр (поглядев). Я в его возрасте был точно такой же. От меня останется продолжение. И от брата тоже. Родная кровь! О, как много она значит! Знаешь, сколько раз смерть смотрела в моё лицо?! И если бы не Дмитрий!..

 

В соседней комнате Дмитрий и Софья.

Дмитрий (о брате). Закончился солдат. Воину нельзя быть обременённым семьёю.

Софья. А как же женатые?

Дмитрий. Где они все? Побросали оружие и под юбку?

Софья. Но жизнь должна продолжаться. Жизнь остановится без мужчин.

Дмитрий. Когда война, жизни нет и не может быть.

Софья. Но война закончилась.

Дмитрий. Не для нас.

Софья. Поэтому ты держишься от меня на расстоянии?

Дмитрий. Не поэтому.

Софья. А почему?

Дмитрий. Я люблю тебя.

Софья. Что?

Дмитрий. Что слышала.

Софья. Но я тоже люблю тебя. Значит, нам надо быть вместе.

Дмитрий. Мы не можем быть вместе.

Софья. Потому что семья обременяет?

Дмитрий. Потому что война не закончена.  

 

Снова горница. Либо даже сенцы. Разговаривают Наталья и Александр.

Александр. Ластовкина бы сюда да допросить с пристрастием, откуда он знает о нас с братом?

Наталья. В самом деле, откуда? Не Дарья же донесла?

Александр. Соседку зовут Дарья?

Наталья. Дарья Гритчина. Зачем тебе знать?

Александр. Свечку поставлю. Если случай представится.

Наталья. Чем заслужила?

Александр. Предупредила нас об опасности.  

Наталья. Ластовкин опасность?

Александр. Если знает он, могут знать и другие. Откуда он знает? Откуда он может знать?

Наталья. Стоп! Так он же служит в ЧК.

Александр. Что? В ЧК?

Наталья. Да. Я видала его в Уварове в мае, и он мне грозился.

Александр. Что ж ты раньше молчала?

Наталья. Нарочно туда напросился, чтоб тебе отомстить.

Александр. Этого у него не получится.

Наталья. Уж ты умеешь с такими разговаривать.

Александр. Иногда приходится. (Окликает) Дмитрий! Нам нужно уходить.

Наталья (Александру). Не пущу. (Без перехода) Побудь ещё немного.

Александр. Нет, здесь явно что-то не так. Нам надо уходить. Вас могут обвинить - тебя и Софью - в укрывательстве, недоносительстве. Говорите, что мы проникли в дом силой, угрожали оружием.

 

Наталья молчит. Недолгим было её женское счастье.

 

Александр. Имена помните? Степан и Матвей.  Говорите: грозили убить. И не донесли вы на нас тоже поэтому. Боялись расправы.

Наталья. Софья, ты слышала? Если допрос, мы должны говорить с тобой одинаково.

Софья. Я поняла, тётка Наталья.

 

Входит с Дмитрием из соседней комнаты. Они стояли там, обнявшись, не желая размыкать объятий, понимая, что предстоит расставание.

 

Наталья. Какая я тебе тётка?

Софья. Ты старше на 15 лет.

Наталья. Но разве я старая? Скажи, Димитрий.

Дмитрий. Моложе молодой. Хоть сейчас к венцу.

Наталья. Вот к венцу не хочу. Венец - пытка. Любить надо без посредников. Без догляда со стороны. И из облаков тоже.

Дмитрий. Согласен. А ты, Софья?

Софья. И я. (Дмитрию) Возьми меня с собой.

Дмитрий. Куда? В леса и болота?

Софья. С тобой хоть куда. Хоть в норе жить.

Дмитрий. Александр, матёрый волк, и то не избежал малярии. А ты барышня. Хрупкая юная барышня.

Софья. Мне 20 лет. Я давно взрослая.

Дмитрий. Некуда мне тебя.

Софья. Я смогу. Возьми меня с собой.

Наталья. Меня не берут - тебя взяли.

Александр. А ты не просилась.

Наталья (Александру). Потому что знаю - не возьмёшь. Как не взял с собой тогда, в 19-м.

Александр. Умная женщина.

Наталья. Знамо дело. У меня для вас всё готово. Вот узелок с провизией. (Подаёт.)

Александр. Спасибо. Присядемте на дорожку.

Дмитрий. Может, пойдём уже?

Александр. Соблюдём обычай.

 

Садятся, все четверо. Какое-то время молчат. Каждый думает о своём и, собственно, об одном и том же - о расставании.

Тем временем дом окружают. Возможно, это стоит показать зрителям.

 

Софья. Как жаль, что я не писатель!

Александр. И что бы ты сделала?

Софья. Написала книгу.

Александр. Какую?

Софья. О вас.

Александр. И как бы она называлась?

Софья. Не знаю. А начиналась бы она так...

Александр. Как?

Софья. «Это было в Нижнем Шибряе...»

Александр. Хорошее начало. Конкретика места, сказовый стиль. (Дмитрию) Ну, что ли, пошли?

Наталья. С Богом!

 

Встают. Александр целует Наталью, Дмитрий Софью. Те их в ответ.

Направляются к двери.

Софья, задержавшись, на всякий случай выглядывает из окна. Оно открыто. Даже распахнуто: день, лето.

 

Софья. Дядя Саша, там какие-то люди.

Александр. Где?

 

Подходит к окну. Раздаётся выстрел. Пуля чвиркает рядом с головой. Александр уклоняется, пригнувшись.

 

Александр. Что за чёрт? (Наталье) Фимка? Ластовкин?

Наталья (подойдя, глянув). Он. И не один. С ним ещё кто-то, даже двое.

 

Дмитрий выглядывает из другого окна, с другой стороны дома.

 

Дмитрий. Здесь тоже засада. Я вижу двоих.

 

Александр устремляется к третьей стороне дома.

 

Александр. И здесь двое. Нет, трое. Чёрт! Взяли в оборот.

Дмитрий. Что будем делать, брат?

Александр. Прорываться.

Дмитрий. Их там человек девять или десять. Вчетверо или впятеро больше нас.

Александр. Бывали мы и не в таких переделках. И всегда уходили.

Дмитрий. Уйдём и сейчас?

Александр. Не можем не уйти.

 

Со двора доносится голос Покалюхина:

- Кто стрелял?

Ластовкин. Ефим Ластовкин.

Покалюхин. Ещё один выстрел без команды!..

Ластовкин. Не утерпел, извините, товарищ капитан.

Покалюхин. Никаких званий!

Ластовкин. Слушаюсь!

 

Горница Натальи.

Александр (о бывшем ухажёре Натальи). Явился мститель. Срежу его первым. (Прицеливается из браунинга.)

Наталья. Не стреляй. Он на десять ртов единственный кормилец.

Александр. Откуда у него столько?

Наталья. Три сестры остались без мужей. И у каждой дети.

Александр. У меня тоже сёстры. (Снова прицеливается.)

Наталья. Не стреляй. (Отводит руку с пистолетом в сторону.) Твои хлопцы мужей побили.

Александр. Идите-ка с Софьей и не мешайте нам.

Наталья. Мы останемся здесь.

Александр. Вами мы связаны по рукам.

Наталья. Я больше не буду мешать.

Софья. Дядя Саша, разрешите нам остаться?!

Дмитрий. Нельзя вам здесь.

 

Александр кричит, чтоб услышали за окном:

- Эй, вы там! Я Антонов!..

 

Град пуль осыпает окно. Стекло вдребезги разбивается, с грохотом упав, зазвенев осколками.

 

Александр. Не стреляйте! Здесь женщины. Дайте им выйти.

Покалюхин (за окном):

- Пусть выходят.

Александр. Они не виноваты. Мы ворвались в дом, угрожая оружием.

Покалюхин. Разберёмся.

Софья. Дядя Саша, я к ним не хочу. Я боюсь.

Александр. Нужно, Софья. Здесь гораздо опаснее.

Софья. Тётя Наташа!..

Наталья. Александр прав: мы мешаем. Антонов, поцелуй меня на прощание. Вдруг больше не свидимся?

Александр. Это как же?! Мы расстаёмся ненадолго. Я приду за тобой и сыном. Только дай мне сейчас поговорить с ними на их языке. (Заряжает наган, достаёт маузер.)

Наталья. Говори.

 

Целует Антонова. Он её. Она крестит его, осеняя знамением.

 

Александр. Я заговорён. Пули меня и так не берут.                                            

Наталья. Не помешает второй оберег.

Александр. Сбереги сына. Род Антоновых не должен прерваться.

Наталья. Ты тоже себя береги.

Александр. Мне нельзя. Я мужчина и я Антонов.

 

Софья и Наталья выходят во двор. Их окружают двое или трое во главе с Покалюхиным. Среди них Мёртвый и Тузик.

 

Покалюхин. Обыщите их. (Сыщики обыскивают.)

Наталья. Это мой дом. Не имеете права.

Покалюхин. После поговоришь. (Наталье и Софье) Сейчас вы пойдёте туда, куда вас отведут.

Наталья. Я останусь здесь.

Тузик. Тебя никто не спрашивает, бандитская подстилка.

Наталья. Я заеду по морде.

Мёртвый. Вряд ли получится.

Софья. А вот я девственница. Меня вы тоже запишите в подстилки?

Тузик. Тебя, учительница, никто не спрашивает.

Софья. Вы знаете, что я учительница?

Мёртвый. Мы знаем всё.

Софья. Они угрожали нам оружием. Их зовут Степан и Матвей.

Покалюхин. Разберёмся. (Тузику и Мёртвому) Уведите.

 

Горница Натальи.

Дмитрий (о Наталье и Софье). Не тронули бы их.

Александр. Если не признаются, не тронут.

Дмитрий. А если признаются?

Александр. Не должны.

Дмитрий. Что будем делать?

Александр. Прорываться. И прямо сейчас. Пока они отвлеклись на Наталью и Софью.

 

Вооружившись маузером и наганом, выпрыгивает из окна. Следом Дмитрий. Он вооружён браунингом и маузером. Стреляют с двух рук. Мы не видим их. Но слышим, узнавая по выстрелам. «Плотники» шмаляют в ответ.

 

Прорыв не удался. Братья возвращаются в дом, влезая в горницу через то же окно, из которого выпрыгивали наружу.

 

Александр. В два кольца стоят или даже в три. Сложно будет прорваться.

Дмитрий. Прорвёмся. Или мы не Антоновы?!

Александр. Антоновы. Прорываться будем к реке. Огородами. Потом через лес. Помнишь, намечали пути для отхода?

Дмитрий. Конечно, помню.

Александр. Если бы не моя рука и не малярия!

Дмитрий. Я буду тебя прикрывать.

Александр. Не надо. Я сам.

Дмитрий. Хорошо. Быть по-твоему.

Александр. Нет, я, вправду, брат. Ты всегда был рядом со мной. И всегда прикрывал мне спину. Сейчас не тот случай. Сейчас нужно прорваться хотя бы одному.

Дмитрий. Прорвёмся оба.

Александр. Наше дело не должно погибнуть.

Дмитрий. Оно не погибнет.

Александр. Эх, не с теми мы воевали и не за тех! Надо было взять Москву.

Дмитрий. Чего уж теперь!

Александр. Ничего, наверстаем. Нам только нужно выстоять сейчас.

Дмитрий. Выстоим.

Александр.  И прорваться.

Дмитрий. Как уже прорывались не раз.

Александр. Как уже прорывались. (Через паузу) Шашку бы сейчас дымовую!

Дмитрий. Кто же знал, что может пригодиться.

Александр. Или по гранате на брата. Как тогда в Инековке, помнишь?

Дмитрий. В тот раз мы расчищали дорогу гранатами. Сейчас придётся выстрелами.

Александр. Расчистим.

Дмитрий. Прорвёмся.

Александр. Они наступают. Попытка штурма. (Командует) Огонь!

 

Стреляет с двух рук. Дмитрий тоже.

Атака отбита.

 

Дмитрий. Братка, а, помнишь?! Мамка была ещё жива, и отец. И мы все: ты, я, сёстры - сидели с ними за одним большим столом.

Александр. Кажется, тогда была Пасха. Мама любила этот христианский праздник.

Дмитрий. Мы ели кулич. Вдруг мама говорит: «Дети, вы знаете, что такое счастье?»

Александр. Мы, конечно, не знали и не могли знать. В то время одна только Валя, наша самая старшая сестра, считалась взрослой, потому что вышла замуж.

Дмитрий. Я вообще ещё учился в гимназии, младший сын, последний ребёнок.

Александр. Валя тогда и сказала: «Маменька, счастье, это, наверное, когда большая и дружная семья. Как у нас».

Дмитрий. Мама подхватила её слова: «Да, доченька, да! И я всем сердцем желаю, чтоб вы до старости были вместе. Чтобы у каждого из вас было своё семейство, но чтобы вы всегда оставались единой семьёй Антоновых. Я завещаю вам это».

Александр. Отец, ты помнишь, молчал...

Дмитрий.  И тут говорит: «Я тоже вам этого от души желаю, потому что семья - единство, взаимопонимание, сила. В жизни нужно держаться друг за друга. Тогда вы будете сильны, никакие невзгоды не одолеют вас».

Александр. Невзгоды нас не одолели. (Подразумевая сестёр) Мы поврозь, но мы вместе.

Дмитрий.  Братка, ты плачешь?

Александр. Это гарь попала в глаза.

Дмитрий.  Где наши сестры? Как там они?

Александр. Живы ли? Целы ли?

Дмитрий. Какое счастье, что мы с тобой никогда не расстаёмся!

Александр. Какое счастье, что мы всегда вместе!

 

Обнялись два брата. У обоих на глазах слёзы.

 

Александр. Вот и ты плачешь, брат.

Дмитрий.  Это гарь попала в глаза. (Утерев слезу) Жалко Валю, Аню, нас - всю нашу семью. Как могли бы мы все сейчас жить, если бы...

Александр. Никаких если! Мы всё сделали правильно. По-другому мы не могли. Мы Антоновы.

Дмитрий.  Останется ли память о нас? Хотя бы на тамбовской земле?

Александр. О нас будет говорить вся Россия. Мы продержались больше Стеньки Разина и дольше Емели Пугачева. Нас никто не пленил. И никто не выдал. Значит, мы чего-то стоим!

Дмитрий.  Мы будем в учебниках по истории.

Александр. Если нас оттуда не вырежут.

Дмитрий.  Может быть и такое?

Александр. Смотря чья власть будет.

Дмитрий.  Сейчас не наша.

Александр. Ещё сменится.

Дмитрий.  Когда?

Александр. Лишь бы не стало хуже.

Дмитрий.  Может быть и хуже?

Александр. Россия непредсказуемая страна. У неё доверчивый, глупый народ.

Дмитрий.  Глупый?

Александр. Наивный до святости. Его можно дурачить снова и снова. Обдурили ведь нас.

Дмитрий.  Обдурили?

Александр. Разделили на богатых и бедных и стравили между собой. А мы единый народ, единое целое.

Дмитрий.  Помещики не народ.

Александр. Господа товарищи тоже.

Дмитрий.  Так ты ненавидишь большевизм?

Александр. Я ненавижу не идею, а тех, кто эту идею подкинул нам и подловил нас на неё, как рыбу на крючок. Я сумел сорваться, ты тоже. Но десятки, сотни и даже тысячи человек поверили им и пошли за ними. Вот ведь где беда и наша погибель.

 

Вдруг Александр на глазах ослабевает и приваливается плечом к стене.

 

Дмитрий.  Братка, тебе плохо?

Александр. Приступ! Не кстати моя малярия.

Дмитрий.  Приляг. Полежи немного.

Александр. До лежания ли сейчас? Дай хинину. И воды глоток.

Дмитрий.  Братка, вот. (Подаёт.)

 

Александр принимает лекарство, запив его водой. Ему становится лучше.

 

Александр. Только бы не новый приступ до нового прорыва!

Дмитрий. Мы прорвёмся. Вырвемся.

Александр. Должны. Обязаны. Иначе наши враги оклевещут нас. Убьют и потом скажут, что это мы сами продырявили себя или даже друг друга. Клеветой силён ихний строй. Скольких оклеветали! И скольким это стоило жизни!

Дмитрий. А скольких склонили к предательству. К измене чести и долгу.

Александр. Что честь и долг? Громкие и красивые слова. Гораздо хуже, страшнее измена своей семье. Родной крови.

Дмитрий. Наши сёстры не выдали нас.

Александр. Слава Богу, отцу и матери!

Дмитрий. Ты веруешь, братка?

Александр. Не знаю что тебе отвечать. Знаю одно: нет ни рая, ни ада. Это всё враки. Но есть высшая правда. Вот в правду я верю.

Дмитрий. А я вот что-то робею, брат. Вдруг не враки это и спросится там?

Александр. А чего ты боишься? Что ты такого содеял? Стоял за правду и стоял до конца. Против нас - ты видел? - здесь наши бывшие отцы-командиры, командиры отрядов, и рядовые. Я насчитал четверых.

Дмитрий. Я видел Санфирова, Ярцева.

Александр. Запугали и их. Либо оклеветали. Одним словом, вынудили.

Дмитрий.  Но нас же не вынудили.

Александр. Мы Антоновы. Нас не сломить.

 

Антонова-старшего со двора окликает Яков Санфиров:

- Александр Степанович! Это Санфиров. Помнишь боевого товарища?

 

Александр. Товарища помню. Но, по-моему, он перестал быть боевым.

Санфиров. Мою нужду ты знаешь. Пожалел я своих деток. У меня их пятеро.

Александр. А не выше ли правда?

Санфиров. Тебе легко говорить. У тебя только сёстры и брат. А загляни ты в глаза ребёнку. Пожалей сиротинок.

Александр. Пожалеть тебя?

Санфиров. Убьёшь - останутся без отца. Кто их поставит на ноги? Кто в жизнь выведет?

Александр. Советская власть.

Санфиров. Шутишь, Степаныч? Ребёнку родитель нужен.

Александр. Что ж ты тогда так жилы рвёшь?

Санфиров. Ничего я не рву. Не могу я в тебя палить, Степаныч.

Александр. Но палишь же.

Санфиров. Что делать? Приходится. Я бандагент, и мне без этого не простится.

Александр. Кто тут ещё из бывших моих рядовых и командиров? Я видел Ефима Ластовкина, тебя, Мишу Ярцева, Лёшу Куренкова. Все?

Санфиров. Нет, Степаныч, есть ещё Зайцев Егор и с ним трое, имён не помню.

Александр. Не многовато ли вас против меня одного?

Санфиров. Против двоих.

Александр. Верно, двоих. Будем считать, что против брата остальные, чекисты.

 

Откуда-то появился отлучившийся было со двора Покалюхин:

- Что за переговоры? Кто завёл? Ты, Санфиров? Сейчас отправишься домой, отстраню от дела!

 

Санфиров.  Отстраняй сколько угодно.

Покалюхин. С ума спятил?

Санфиров. Виноват. Исправлюсь.

Покалюхин. У тебя единственная на всех граната. Дай-ка мне?

Санфиров. Нет, я сам.

Покалюхин. Смотри не промахнись. Виноват будешь.

 

Санфиров бросает гранату. Она попадает в угол окна. Раздаётся взрыв. Осколки летят в сторону нападающих.

 

Покалюхин. Чуть своих не порешил. Ты нарочно промазал!

Санфиров. Неправда ваша. Я целился точно. Дьявол в руку толкнул.

Покалюхин. Я покажу тебе дьявола. Под суд пойдёшь.

Санфиров. Ах, делайте, что хотите. Мочи моей нет!

Покалюхин. Антоновы, сдавайтесь. Или мы дом подожжём.

Александр. Поджигайте. Мы не станем препятствовать.

Покалюхин. Я не шучу.

Александр. Мы тоже. (Брату) За дымом легче уйти. Готовься к прорыву. - Ну же, жгите. А то скоро стемнеет. Подсветите хоть куда стрелять.

 

Выстрел. Александр уворачивается от пули.

 

Покалюхин. Последний раз предлагаю: бросайте оружие.

Александр. Как бы не так! Мы лапки поднимем, а вы нас к стенке?!

Покалюхин. Вас будет судить особая комиссия.

Александр. Знаем мы ваши комиссии!

Покалюхин. Последний раз предупреждаю.

Александр. Зажигай уже.

Покалюхин. Куренков! Зайцев! Поджигайте.

Дмитрий (брату). Срезать обоих? Могу.

Александр. Не надо. Пусть жгут. Как вспыхнет, рванём.

Дмитрий. Я понял.

 

Слышен треск горящей соломы - подожгли крышу.

Александр (брату). Загорелось. В прорыв!

 

Выпрыгивает из окна. Дмитрий следом. Одиночный выстрел. Ещё один. Несколько выстрелов подряд. Беспорядочная стрельба.

Голос Покалюхина:

- Уходят. Уйдут.

 

Второй голос:

- Там засада на пути к речке. Ластовкин, Ярцев. Другие. И все вооружены карабинами. Будут стрелять с расстояния и на опережение. Опять же эффект внезапности.

 

Третий голос:

- Ловко придумано.

 

Пауза. Голос Антонова-старшего, обращённый к брату:

- Смотри, Дмитрий, обходят нас со стороны речки. Возьмём немного левее.

Дмитрий. Я вижу. Метров сто пятьдесят осталось до леса. Братка, пригнись.

 

Выстрел. Затем ещё один. Перестрелка обостряется с новой силой.

Вдруг голос Ластовкина:

- Я попал. Кажется, я попал.

 

Голос Дмитрия:

- Братка, больно?

Александр. В правое плечо, обездвижило руку.

Дмитрий. Ничего, братка. Всё равно уйдем. Держись за меня.

Александр. Нет, я сам.

 

Голоса:

- Вот они!

- Я тоже их вижу.

Покалюхин. Огонь! Шквальный огонь!

 

Звучат выстрелы из карабинов. Щелчок затвора, выстрел. Щелчок затвора, выстрел. Эхо. Канонада.

 

Дмитрий. Братка, брат!..

Александр.  Дмитрий, что с тобой?

Дмитрий. Вот попали и в меня.

Александр. Ничего, пустяки.

Дмитрий. Братка, на этот раз нет. Братка, я умираю?

Александр. Нет, ты уходишь в мир иной. Там тебя ждут мамка и отец. Я тоже приду туда. И сёстры. Мы все соберемся там. Как тогда в Пасху, за одним столом. Кто придёт раньше, кто позже. (Выстрел.)

Дмитрий. А Софья с Натальей там будут? (Пауза.) Братка, что ты молчишь? Ответь. (Пауза.) Братка, ты умер? (Ещё выстрел.) Братка!.. (Голос обрывается.)

 

Голоса:

- Второй тоже упал. 

- Я видел.

Ярцев. Пойдём поглядим.

Ластовкин. Боюсь. Вдруг они живые?

Ярцев. Тоже верно. Давай уж чтобы наверняка.

 

Прицеливается из карабина, стреляет. Также и Ластовкин. Ещё выстрел и ещё.

К стрелкам подбегает Покалюхин.

 

Покалюхин. Что тут происходит?

Ластовкин. Антоновы мертвы. Бьём для верности.

Покалюхин. Боитесь их даже мёртвых?

Ластовкин. А как вы хотели?

Ярцев. Если ты такой смелый, то сам подойди.

Покалюхин. И подойду.

Ярцев. А сам стоит. (Смеётся. Ластовкин тоже.)

Покалюхин. Посмеётесь вы у меня. А ну ещё один залп! И идите смотрите. 

 

Выстрелы. Топот ног.

 

Ластовкин. Готовы оба. Лежат бок о бок.

Покалюхин. Вот тебе братья! Вояки! Не вы.

Ластовкин. Они за свою шкуру, а мы за чужую.

Покалюхин. Шкура у всех разная.

Ластовкин. У них особая?

Покалюхин. Ни разу пуля не взяла. Сегодня впервые.

Ластовкин. Они все в дырах от пуль.

Покалюхин. Это вы, трусы.

Ластовкин. Ага!

Покалюхин. Разговорчики! Стоять! Охранять! Я в сельсовет. Доложу руководству, что операция проведена.

Ластовкин. Уж проведена, а глазам не верится.

Покалюхин. Разговорчики!

Ластовкин. Так точно. Молчим. (Шёпотом) Я отомстил. Я отомстил!

 

Покалюхин уходит.

Подбегает Санфиров:

- Где они?

 

Ярцев. Вот.

Санфиров. Убили?! Обоих убили?! (Всхлипывает.) Степаныч, прости. И ты прости, Дмитрий.

Ярцев. Нашёл с кем разговаривать. Они же мёртвые.

Санфиров. Они всё равно слышат.

Ярцев. Ты в своём уме или как?

Санфиров. Они не могут не слышать. Они не из плоти и крови.

Ярцев. Вон сколько вытекло.

Санфиров. А души их слышат и видят.

Ярцев. Души с глазами?

Санфиров. Замолкни.

Ярцев. Ты ещё сотвори молитву.

Санфиров. И сотворю.

Ярцев. Они не верующие.

Санфиров. Бог всё равно услышит.

 

Начинает читать «Отче наш», обрывает молитву.

 

Санфиров. К чёрту стенание! Героям должно воздать по-геройски!

Ярцев. Эй, ты что делаешь?

Санфиров. Отдаю воинский салют.

Ярцев. Тебя же сгноят в чекистском подвале.

Санфиров. Пусть. И пусть. Салют вам, герои, и слава! Салют и слава!

 

Палит из карабина в воздух. Щелчок затвора, выстрел! Щелчок затвора, выстрел!..

Музыка.

Занавес.