Кино

Лариса Удовиченко: «Истинное дарование и талант – загадка»

Лариса Удовиченко - одна из популярнейших актрис прежнего советского и нынешнего российского кинематографа. Необыкновенная красота делает её легко узнаваемой в кадре и на сцене.  Если прибавить сюда филигранное профессиональное мастерство, то становится вовсе понятной причина её невероятной творческой востребованности: не успела закончить съёмку в очередном фильме, как сразу же приступила к репетиции нового антрепризного спектакля. Тем признательнее я ей за её интервью мне для рубрики «Театральная площадь» в писательской газете, на которое она всё-таки нашла время.

 

- Лариса, от чего, на ваш взгляд, зависит успех фильма или спектакля? Какое место вы отводите сценарию, пьесе?

- Успех фильма зависит прежде всего от сценария. Плохой сценарий очень сложно вытянуть. Также и спектакль зависит от качества пьесы.

Есть пьесы, в которых актёру легко погружаться в роль. Драматургия как бы сама ведёт тебя и направляет. Чехов же, наоборот, никак не направляет. Он очень загадочный лично для меня писатель. И как бы ты хорошо ни знал его пьесы и сам в них участвовал, тебе всё равно интересна каждая новая их постановка. Если режиссер имеет личное мнение, собственный взгляд, то мне любопытен его подход - то, как  он находит скрытые пружины действия, происхождение черт характера, поведения персонажей.

 

- Что такое в вашем понимании хорошая пьеса, хороший сценарий?

- С актёрской точки зрения хорошая пьеса - это когда нет многословия.  Как в драмах Вампилова. Когда действие развивается динамично и его сопровождает некая тайна. Разгадка же наступает в самом конце, и только тогда ты понимаешь, почему в начале герой говорил то-то и то-то и поступал так-то и так-то. Развязка, финал дают ключ к пониманию всего драматического произведения.

В хорошей пьесе нет ни случайных слов, ни случайных действий или поступков. Всё продиктовано необходимостью: именно это слово, именно этот оборот речи. Аналогично в сценарии.

Из того, как говорит персонаж, складывается его образ, характер. Можно сказать: как я соскучилась! Это будет одно. Как истосковалась душа моя! Будет совершенно другое. Смысл один, но обороты, вкус речи абсолютно разные.

 

- Вы снялись более чем в 120 кинофильмах, в том числе таких широко известных, как «Место встречи изменить нельзя», «Мери Поппинс, до свидания!», «Самая обаятельная и привлекательная», «Зимняя вишня»... Какая из работ вам наиболее дорога и почему?

- «Зимняя вишня» и «Место встречи...» для меня значат много. Но когда я снималась у Говорухина, я совершенно не понимала, что играю, и получится ли роль. Всё было случайным с моей стороны, и когда бы не глаз режиссера и опять-таки текст  сценаристов!.. К счастью, был прекрасный сценарий, а до этого книга «Эра милосердия» братьев Вайнеров. Когда хорошо написано, то ничего придумывать не нужно. Погружайся в характер персонажа и будь естественным, а уж природа твоя актёрская сама тебя выведет.

В «Самой обаятельная и привлекательной» я совершенно не хотела сниматься. Но, будучи штатной актрисой «Мосфильма», была в приказном порядке назначена на роль.

 

- Как произошла ваша встреча с театром?

- У нас  был свой Театр киноактера. Свободные от съёмок артисты могли работать на сцене как драматические актёры. Я мечтала об этом, но у меня не получилось, потому что я постоянно была занята на съемках. Когда же начались времена антрепризы, меня в свой проект пригласил Виталий Соломин. Он сам ставил пьесу и сам в ней играл. Участвовали я и Ира Розанова.

Виталику я сказала: я чистый лист, на сцене никогда не работала. Он: доверься мне, остальное приложится. Я доверилась. Но с оговоркой: только не выпускай спектакль быстро, дай мне привыкнуть, почувствовать. И мы работали долго, два с половиной месяца, если не три, прежде чем стали выступать перед зрителями. Ира Розанова,  профессиональная блистательная актриса, очень переживала, в шутку ненавидя меня за то, что я всё тянула с выпуском спектакля. Но потом время пришло, и мы много ездили по стране, и я наблюдала за своими прекрасными театральными партнёрами, пытаясь у них учиться. Виталию я всегда говорила: открой мне секрет. Где эти три карты - тройка, семерка, туз? Потому что мне казалось, что я чего-то не знаю. К примеру, прожила хорошо монолог, а он в ответ сказал всего одно слово, и зал взорвался аплодисментами, устроив ему овацию. Такая в нём была магия, высокий профессионализм.

 

- У кого ещё вы учились тонкостям актёрского мастерства?

- Судьба не раз дарила мне встречу с очень талантливыми людьми. Когда мы снимались у Герасимова в фильме «Дочки-матери», ещё будучи студентами института кинематографии,  я наблюдала за Смоткуновским - как он подбирается к роли, как выбирает костюм. Всё это, оказывается, так важно!

Затем был Стржельчик в «Тартюфе», Юрий и Виталий Соломины в «Летучей мыши», а также  Людмила Максакова. Потом, когда я снималась у Швейцера, был Пушкин, во-первых, и, во-вторых, был Швейцер, который исподволь тебя выводил на подлинно драматическую высоту пушкинских трагедий. Я играла в «Пире во время чумы» обезумевшую от страха перед смертью Луизу, и никак не могла переступить через какую-то психологическую черту, пока режиссер не помог мне, чем-то подтолкнув, подстегнув. Ну и Пушкин, наверное, тоже что-то такое приоткрыл, воздействовав на сердце и душу.

Потом в картине Глеба Панфилова «Валентина» для меня объектом поклонения и преклонения была несравненная Инна Чурикова. Я смотрела на неё во все глаза и чуть ли не вдыхала то, как она работает. Вот какая это была школа! И каждый раз, когда я прихожу на её спектакли сегодня, то не могу от неё оторваться и сейчас: как она это делает?! И не нахожу ответа. Истинное дарование, талант - загадка. У Геннадия Шпаликова есть такие стихи:

 

Бывают крылья у художников,

портных и железнодорожников.

Но лишь художники открыли,

как прорастают эти крылья.

А прорастают крылья так:

из ничего, из ниоткуда.

Нет объяснения у чуда.

И я на это не мастак.

 

Этому, действительно,  нет объяснения. С другой стороны,  есть такие понятия, как школа, профессия. И для меня профессионализм иной раз значит даже  больше, чем талант. Потому что талант не надёжен. Сегодня он ведёт человека так, а завтра по-другому. Талантливые люди капризны. Человек же талантливый и профессиональный - он всегда собран и готов в любую минуту выйти на площадку или сцену, чтобы делать свою работу, не смотря на происходящее за кадром или за кулисами. Это и есть профессионализм.

 

- Вы совершенно особая актриса. В кадре и на сцене существуете на стыке драмы и комедии, иногда даже трагедии. Красивая женщина, а не боитесь выглядеть смешной, и  красота и обаяние у вас всегда перевешивают. Как это вам удается? Чем достигается: мастерством, амплуа, чем-то ещё?

- Когда я снималась в 1978 году в телевизионном музыкальном фильме-оперетте «Летучая мышь», мне помогала Людмила Максакова. Это был жанр абсолютной комедии, жанр музыкальной комедии. Она мне говорила: ты должна понимать, чего хочет достигнуть твоя героиня. И она должна идти к этой цели, а как ты это будешь делать - не важно. Главное: ты должна знать, чего ты хочешь. А дальше уже соображай, как тебя поведёт твой талант. Я это очень хорошо запомнила. В то время она преподавала в Щукинском училище и меня научила кое-каким секретам нашего ремесла.

Позднее я многое поняла, снимаясь уже у Гайдая. В нашей профессии существуют некоторые приёмы, так называемые гэги, которые придуманы и просчитаны давно. Они безотказно работают, но необходимо точно выбрать нужное место, где их применить.

 

- Сегодня вы достаточно много играете в антрепризных спектаклях.  Каков ваш выбор здесь? Каким ролям отдаете предпочтение, и как вообще оценивает возможности антрепризы?

- Во-первых,  это возможность быть в работе, в тренинге, не сидеть, сложа руки, в ожидании новых киноролей, что для актёра очень важно. Во-вторых, если картина зачастую снимается скороспело, на потребу дня, то в антрепризе как раз можно выбрать пьесу не спеша и так же основательно поставить её, обратившись к хорошему режиссёру, в хорошую продюсерскую компанию. Имея предыдущий опыт сотрудничества с ними, ты можешь быть уверен, что не будет обмана, профанации, фальсификации. Будут сделаны добротные декорации, сшиты исторические костюмы. Потому что театр зрелище. Зрители хотят видеть красивый спектакль во всей его полноте, со всеми атрибутами. Я сама не люблю, когда актеры, играя, к примеру, Шекспира, выходят на сцену в современной одежде. Я не хочу видеть Гамлета в кожаном пальто. Костюмы должны соответствовать эпохе, времени действия.

 

- Вы академик российской киноакадемии «Ника». Как оцениваете современное состояние отечественного кинематографа? Не пора ли вернуть худсоветы?

- Они не помешали бы, как мне кажется. Абсолютная свобода мало кому пошла на пользу. Не у каждого есть самоконтроль. Что касается академии, то я рада быть её членом, потому что это даёт мне возможность смотреть лучшие наши картины. Многие из них до зрителя не доходят, их нет в прокате. С другой стороны, фестивальное кино - зачастую заведомо мрачное. С элементами негатива, деструкции. Достоинства подобного рода  имеет смысл заключать в кавычки. Но встречаются на фестивале и на редкость хорошие картины. В 2014 году, к примеру, таким фильмом оказался «Дурак» Юрия Быкова. Когда смотришь эту ленту, так и хочется воскликнуть о главном персонаже: «Дурак! Ну какой же он дурак!» К сожалению, сегодня борцы за справедливость воспринимаются  у нас в стране именно так - насмешливо, негативно. Между тем многое на них держится.

 

- Недавно вы выезжали на съемки в Италию? Какая картина снималась? Кто ваши партнёры?

- По-итальянски название звучит так: «Тутти колори», что означает «Все цвета радуги». В русском варианте фильм  называется «Любовь де апарте». Это комедия положений. Но там есть и любовная линия. Отсюда такой перевод. Партнёршей у меня на съёмках была замечательная российская молодая артистка Оля Погодина, партнёром - прекрасный итальянский актёр Жан Карло Джанини, который снимался у Висконти и не только у него. Фильм, на мой взгляд, получился хорошим.

 

- Съёмки у нас в стране и за рубежом чем-то отличаются? В каких условиях вы работали в Италии?

- Там с этим всё обстоит прекрасно. Не сокращают штат персонала, который должен быть на площадке. Всегда есть мастер-гримёр и мастер-парикмахер, не отходящие ни на шаг от артистов. Актёрский вагончик предоставляется всем и каждому.  У нас его нужно выбивать кровью. Между эпизодами всегда предусмотрен отдых. В субботу, воскресенье - выходной. Правда, рабочий день может длиться 10 часов и даже 12. Если уходит натура. В общем, всё очень разумно. Так - чтобы люди не тянули из себя жилы. Не падали с ног. Не засыпали стоя. Как это зачастую происходит у нас. Нет этой сумасшедшей гонки, которой требуют основные продюсеры. В таких условиях о творчестве говорить не приходится. Лишь бы уложиться в график и смету. Что абсолютно неверно, неправильно. В кадре нужен подъём, вдохновение.

 

- Настолько у нас всё плохо?

- Я радуюсь, что ещё остались профессионалы. Но «старой школы» уже нет. Не стало и преемственности. Утрачены средние звенья. Нет художников по костюмам, нет мастеров грима. Раньше на площадке был художник-гримёр, и возле него толпилась масса учеников, которые училась ремеслу, что называется, на нюх. Мастер, гримируя, объяснял на твоём примере, что нужно делать конкретно в той или иной ситуации. Сейчас это утрачено. А жаль. И не известно, восстановится ли когда-либо в должной мере?

Фильмы снимались на студиях. Интерьерные съемки производились в кинопавильонах, когда уже стоит общий свет и не надо, как говорится, изобретать велосипед. Мы же сегодня снимаем в неприспособленных для этого домах, квартирах, где нет света в полном его понимании. Это даже не подлежит обсуждению, настолько всё непрофессионально. Кино доведено до такого состояния, вероятно, в силу того, что частными стали студии, павильоны стоят огромных денег. Всё-таки когда была государственная система, кинематография была отлажена правильнее. Отчасти также виноват технический прогресс, который уничтожил то, что существовало прекрасно без него. Съемки были натурными. Теперь их часто заменяет компьютерная графика. Я уже не говорю о постижёрском цехе или цехе пошивочном. Сегодня ничего этого тоже нет. И будет ли, - также не известно.

 

- Начали мы с вами за здравие - кончим за упокой? Может, вашей дочери и всему её юному поколению будет легче в кинематографе? Кстати, как она пришла в кино?

- Путь был долгий. Дочь окончила в Москве Плехановскую академию по специальности «международная экономика».  Потом она поступила в Миланскую академию моды и тоже на экономический факультет. Второе высшее образование её также не устроило. Я не понимала, почему. Ситуация прояснилась, когда она стала учиться в киношколе в Риме. Там же на одной из римских студий дочь проходила стажировку. А недавно она сняла свою первую картину, маленькую, восьмиминутную, короткометражку. Такими вот сложными путями вернулась собственно к тому же, чем занимаюсь я, - кино.

 

- Желаю ей успеха  и новых работ в режиссуре, как и вам на вашем, актёрском, поприще!

- Спасибо. Всего хорошего вам!